Брюсов - стихи

Губы мои приближаются
К твоим губам,
Таинства снова свершаются,
И мир как храм.
Мы, как священнослужители,
Творим обряд.
Строго в великой обители
Слова звучат.
Ангелы, ниц преклоненные,
Поют тропарь.
Звезды — лампады зажженные,

Мне жалко, что сегодня мне не пятнадцать лет,
Что я не мальчик дерзкий, мечтательный поэт,
Что мне не светит в слове его начальный свет!

В моей стране — покой осенний,
Дни отлетевших журавлей,
И, словно строгий счет мгновений,
Проходят облака над ней.

Безмолвно поле, лес безгласен,
Один ручей, как прежде, скор.
Но странно ясен и прекрасен
Омытый холодом простор.

П. П. Перцову

Довольно, пахарь терпеливый,
Я плуг тяжёлый свой водил.

А. Хомяков

Ещё я долго поброжу
По бороздам земного луга,
Ещё не скоро отрешу
Вола усталого — от плуга.

Было? Не знаю. Мальстрёмом крутящим
Дни все, что было, сметают на дно.
Зельем пьянящим, дышу настоящим,
Заревом зорь мир застлало оно.

Свершилось! молодость окончена!
Стою над новой крутизной.
Как было ясно, как утонченно
Сиянье утра надо мной.

Как жрец, приветствуя мгновения,
Великий праздник первых встреч,
Впивал все краски и все тени я,
Чтоб их молитвенно сберечь.

Расплавлены устои жизни прежней,
Над мировым костром мы — взлет огня.
Ещё безумней и опять мятежней,
Вихрь беспощадных искр, взметай меня!

У речной изложины —
Пестрые шатры.
Лошади стреножены,
Зажжены костры.

Странно под деревьями
Встретить вольный стан —
С древними кочевьями
Сжившихся цыган!

Образы священные
Пушкинских стихов!
Тени незабвенные
Вяземского строф!

Почему под солнцем юга в ярких красках и цветах,
В формах выпукло-прекрасных представал пред взором
прах?

Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида,
в царстве пламенного Ра,
Ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг,
царица и сестра!
И клонила пирамида тень на наши вечера.

А лестница вес круче...
Не оступлюсь ли я?
Urhi et Orhi

Как пинт чудовищный, свиваясь вкруг стены,
Восходит лестница на высь гигантской башни.
Давно исчезло дно безмерной глубины,
Чтоб дальше сделать шаг, все должно быть бесстрашней.

Что сделал ты, кем был, не это важно!
Но ты при жизни стал священным мифом,
В народной памяти звенишь струной протяжной,
Горишь в веках святым иероглифом!