"В ночи я трогаю, недоумелый..."
В ночи я трогаю, недоумелый,
Дорожной лихорадкою томим,
Почти доисторическое тело,
Которое ещё зовут моим.
Оно живёт своим особым бытом —
Смуглеет в жар и жадно ждёт весны,
И — ком земли — оно цветёт от пыток,
От чудных губ жестокой бороны.
Рассеянно перебираю ворох
Раскиданных волос, имён, обид.
Поймите эти путевые сборы,
Когда уже ничто не веселит!
В каких же слабостях ещё признаться? —
Ребячий смех и благости росы.
Но уж за трапезою домочадцев
Томится гость и смотрит на часы.
Он золотого хлеба не надрежет,
И, как бы ни сиротствовала грудь,
Он выпустит в окно чужую нежность,
Чтоб даже нежность крикнула: не будь!
В глухую ночь свои кидаю пальцы —
Какие руки вдоволь далеки,
Чтоб обрядить такого постояльца
И, руку взяв, не удержать руки?
Ищу покоя, будто зверь на склоне.
Седин уже немало намело.
В студёном воздухе легко утонет
Отпущенное некогда тепло.
Читайте также
Похожие
- Даниил Хармс - Диалог двух сапожников
- Илья Эренбург - Лёгкий сон
- Марина Цветаева - Муза
- Вера Инбер - "Душе, уставшей от страсти..."
- Даниил Хармс - Овца
- Илья Эренбург - "Не время года эта осень..."
- Константин Дмитриевич Бальмонт - Только
- Сергей Александрович Есенин - "В Хороссане есть такие двери..."
- Марина Цветаева - "Вот он - гляди - уставший от чужбин..."
- Илья Эренбург - "Пред зрелищем небес, пред мира ширью..."