"В ночи я трогаю, недоумелый..."
В ночи я трогаю, недоумелый,
Дорожной лихорадкою томим,
Почти доисторическое тело,
Которое ещё зовут моим.
Оно живёт своим особым бытом —
Смуглеет в жар и жадно ждёт весны,
И — ком земли — оно цветёт от пыток,
От чудных губ жестокой бороны.
Рассеянно перебираю ворох
Раскиданных волос, имён, обид.
Поймите эти путевые сборы,
Когда уже ничто не веселит!
В каких же слабостях ещё признаться? —
Ребячий смех и благости росы.
Но уж за трапезою домочадцев
Томится гость и смотрит на часы.
Он золотого хлеба не надрежет,
И, как бы ни сиротствовала грудь,
Он выпустит в окно чужую нежность,
Чтоб даже нежность крикнула: не будь!
В глухую ночь свои кидаю пальцы —
Какие руки вдоволь далеки,
Чтоб обрядить такого постояльца
И, руку взяв, не удержать руки?
Ищу покоя, будто зверь на склоне.
Седин уже немало намело.
В студёном воздухе легко утонет
Отпущенное некогда тепло.
Читайте также
Похожие
- Игорь Северянин - Предвоскресенье
- Илья Эренбург - "Враги, нет, не враги, просто многие..."
- Егор Летов - "В теле моём дыра отворилась..."
- Марина Цветаева - Рельсы
- Илья Эренбург - "Громкорыкого Хищника..."
- Илья Эренбург - Его рука
- Осип Эмильевич Мандельштам - "Дано мне тело - что мне делать с ним..."
- Марина Цветаева - Мореплаватель
- Илья Эренбург - "Когда в веках скудеет звук свирельный..."
- Илья Эренбург - Коровы в Калькутте