Елена Аксельрод

Сидел человек на дороге,
Сидел на большой дороге,
Сидел на проезжей дороге
И говорил, говорил…
Шли по дороге женщины,
И говорил он женщинам:
– Как хороши вы, женщины,
Женщины, вы прекрасны!
Нравилось это женщинам,
И улыбались женщины,

Слово толкнулось и замерло,
Будто под сердцем дитя.
Я его переупрямила,
Жизнь подарила шутя.

Знала ли я, каково оно
Будет, явившись на свет?
Туго спелёнато, сковано,
Чувства угасшего след.

Снова мерещится
Осень-изменщица,
Мечется, чахнет листва.
Всё перемелется,
Только б осмелиться
В дело пустить жернова.
Прописи нищие,
Станьте мне пищею,
Дайте уверовать в вас.
Мудрость житейская,
Куцая, тесная,

Танцую. Топчутся вокруг
Плясуньи, не совсем младые.
Их каблуков не точен стук,
Причёски высятся седые,
Окрашенные в пламя дня,
Окрашенные в сумрак ночи -
Примерно так, как у меня.
Нас балетмейстер в звёзды прочит,

От Чёрной речки в двух шагах Машук.
Елабуга видна с его высот.
Размашистую сеть свою плетёт
Российской географии паук.

Повсюду щупальца царёвых слуг –
От хищной Персии до Камских вод.
Арбе, что Грибоедова везёт,
Сопутствует теплушек скрытный стук.

Несчётно слов и смыслов в алфавите.
Хоть Звук и Буква – бытия основа,
Я никогда ни в чьей не буду свите.
И прописью не обернётся Слово.

"Альте захен, альте захен", -
Бедуин кричит на идиш.
Мамелошн - альте захен -
Разве этим нас обидишь?
Надрывается старьевщик:
- Позабудь своё местечко,
Был твой дед перелицовщик,
Просидел весь век за печкой.
Как сюртук того портняжки,