Стихи о смерти

Раннее утро:
За окном солнце светит прекрасное,
По земле ноги ходят проснувшиеся..
Увидел цветок,
Сорвал.
Пошёл в лес.
Шаловливо бродил среди сумрачных деревьев,
Собирал грибы..
Постойте.
Что за звук?
Обернулся,
Посмотрел —

Их больше нет – они навеки дома,
А ты – в гостях, и я в гостях с тобой…
Не правда ли, стихи мои знакомы
И словом, и строкою, и строфой?

Над озером, в глухих дубровах
Спасался некогда монах,
Всегда в занятиях суровых,
В посте, молитве и трудах.
Уже лопаткою смиренной
Себе могилу старец рыл —
И лишь о смерти вожделенной
Святых угодников молил.

В саду был найден клад,
Когда его открыли -
В нём был всё тот же сад,
Деревья те же были...

Мертвенный пепел лун в трауре неба,
Перхотью буквы звезд - моё имя,
Чтобы его прочесть столько вёрст.

Был вечер музыки и ласки,
Всё в дачном садике цвело.
Ему в задумчивые глазки
Взглянула мама так светло!
Когда ж в пруду она исчезла
И успокоилась вода,
Он понял - жестом злого жезла
Её колдун увлёк туда.

Колокол поздний кончину отшедшего дня возвещает;
С тихим блеяньем бредет через поле усталое стадо;
Медленным шагом домой возвращается пахарь, уснувший
Мир уступая молчанью и мне. Уж бледнеет окрестность,
Мало-помалу теряясь во мраке, и воздух наполнен

Собачье сердце устроено так:
Полюбило — значит, навек!
Был славный малый и не дурак
Ирландский сеттер Джек.

Как полагается, был он рыж,
По лапам оброс бахромой,
Коты и кошки окрестных крыш
Называли его чумой.

Сидели пили вразнобой
"Мадеру", "старку", "зверобой",
И вдруг нас всех зовут в забой, до одного:
У нас - стахановец, гагановец,
Загладовец, - и надо ведь,
Чтоб завалило именно его.

Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье моё
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в руках лезвие.

Рано ли, поздно всажу я
В рёбра холодную сталь.
Нет, не могу я стремиться
В вечную сгнившую даль.

Я жить хочу! - кричит он, дерзновенный.
Пускай обман! О, дайте мне обман!"
И в мыслях нет, что это лёд мгновенный,
А там, под ним - бездонный океан.

Ласкаемый цветущими мечтами,
Я тихо спал и вдруг я пробудился,
Но пробужденье тоже было сон;
И думая, что цепь обманчивых
Видений мной разрушена, я вдвое
Обманут был воображеньем, если
Одно воображение творит

Ласкаемый цветущими мечтами,
Я тихо спал, и вдруг я пробудился,
Но пробужденье тоже было сон;
И думая, что цепь обманчивых
Видений мной разрушена, я вдвое
Обманут был воображеньем, если
Одно воображение творит
Тот новый мир, который заставляет