"Жизнь после смерти есть. Я умерла..."

Жизнь после смерти есть. Я умерла
и вот попала в вечность – город вечный.
Теперь я знаю, что скрывала мгла
последняя и что сказал мне встречный,
последний в жизни той, когда осуждена
была я на Эдем, который не заслужен,
не выстрадан моим безверием досужим –
ни этот грозный зной, ни эта тишина.
А встречный говорил, что соль крута в раю,
где персик да инжир свисают с ветки каждой,
что буду мучиться неутолимой жаждой –
хоть плоть свою сожгла, чем душу напою?
Живу внутри стиха, где между строк – песок,
где юный Яаков – рубашка цвета хаки –
с Рахелью обнялся – их караулят маки,
и чёрный автомат, как пёс, лежит у ног.

Зачем я в бестелесности моей,
предвидя и в раю явленье Амалека,
в больную даль гляжу, где больше полувека
жила, не зная, что в раю больней.