Будда

‎Годы долгие в молитве
На скале проводит он.
К небесам воздеты руки,
Взор в пространство устремлен.
Выше туч святому старцу
И отрадней, и вольней:
Там к Создателю он ближе,
Там он дале от людей.

‎А внизу необозримо
Гладь безбрежная кругом
Разлилась и тихо дышит
На просторе голубом;
Солнце ходит, месяц светит,
Звезды блещут; вкруг скалы
Реют мощными крылами
Над пучиною орлы;

‎Но красою Божья мира
Муж святой не восхищён:
К небесам воздеты руки,
Взор в пространство устремлён.
Он не слышит, как порою
Грозно воет ураган,
Как внизу грохочут громы
И бушует океан.

‎Неподвижный, цепенея
В созерцаньи Божества,
Над измученною плотью
Духа ждёт он торжества,
Ждёт безмолвия Нирваны
И забвения всего,
В чём отрада человека
И страдание его.

‎С той поры, когда свой подвиг
Стал свершать он, каждый год,
Как шумел крылами в небе
Первых ласточек прилёт,
Пташка старцу щебетала,
Что опять весна пришла,
И гнездо в иссохшей длани
Безбоязненно вила.

‎И в руке его простёртой,
Средь заоблачных высот,
Много птенчиков крылатых
Выводилось каждый год.
И уж праведнику мнилось,
Что навеки стал он чужд
Упований и желаний,
И земных страстей, и нужд.

‎И о них воспоминанья
Отогнать не может он.
Для того ль он мир покинул,
Звал забвенья вечный сон,
Заглушал борьбою с плотью
Всякий помысел земной,
Чтобы пташки мимолётной
Ждать с ребяческой тоской?

‎Что же ласточек всё ждёт он
С нетерпеньем из-за гор?
Разве снег ещё не стаял?
Разве года нет с тех пор,
Как последние вспорхнули
И, простясь с родным гнездом,
Белогрудые, в тумане
Потонули голубом?

‎Иль не всё ещё живое
Страшный подвиг в нём убил?
Или тщетно истязанье?
Или… Чу! не шум ли крыл?
Он глядит: в лучах восхода
Мчится с дальней стороны
Стая ласточек, — всё ближе
Провозвестницы весны,

‎Ближе!.. Но к нему не вьётся
Ни единая из них…
Стая, мимо уплывая,
Тонет в безднах голубых…
И у праведника, руки
Простирающего к ней,
Слёзы градом полилися
Из померкнувших очей.