Вызов

Горы злобы
аж ноги гнут.

Даже
шея вспухает зобом.

Лезет в рот,
в глаза и внутрь.

Оседая,
влезает злоба.

Весь в огне.
Стою на Риверсайде.

Сбоку
фордами
штурмуют мрака форт.

Небоскрёбы
локти скручивают сзади,

впереди
американский флот.

Я смеюсь
над их атакою тройною.

Ники Картеры
мою
недоглядели визу.

Я
полпред стиха —
и я
с моей страной

вашим штанишкам
бросаю вызов.

Если
кроха протухла,
плеснится,

выбрось
весь
прогнивший кус.

Посылаю к чертям свинячим

все доллары
всех держав.

Мне бы
кончить жизнь
в штанах,
в которых начал,

ничего
за век свой
не стяжав.

Нам смешны
дозволенного зоны.

Взвод мужей,
остолбеней,
цинизмом поражён!

Мы целуем
— беззаконно! —
над Гудзоном

ваших
длинноногих жён.

День наш
шумен.
И вечер пышен.

Шлите
сыщиков
в щёлках слушать.

Пьём,
плюя
на ваш прогибишен,

ежедневную
«Белую лошадь».

Вот и я
стихом побрататься

прикатил и вбиваю мысли,

не боящиеся депортаций:

ни сослать их нельзя
и не выселить.

Мысль
сменяют слова,
а слова —
дела,

и глядишь,
с небоскрёбов города,

раскачав,
в мостовые
вбивают тела —

Вандерлипов,
Рокфеллеров,
Фордов.

Но пока
доллар
всех поэм родовей.

Обирая,
лапя,
хапая,

выступает,
порфирой надев Бродвей,

капитал —
его препохабие.