Русский трианон

I

В тени елизаветинских боскетов
Гуляют пушкинских красавиц внучки
Все в скромных канотье, в тугих корсетах,
И держат зонтик сморщенные ручки.
Мопс на цепочке, в сумочке драже
И компаньонка с Жип или Бурже.

II

Иланг-илангомДухи назывались Ilang-Ilang (начало века). — Прим. Анны Ахматовой. весь пропах вокзал
Не тот последний, что сгорит когда-то,
А самый первый, главный — Белый Зал
В нём танцевальный — убран был богато,
Но в зале том никто не танцевал.

III

С вокзала к парку легкие кареты,
Как с похорон торжественных, спешат.
В них дамы – в сарафанчики одеты,
А с aнглийским акцентом говорят.
Одна из них (как разглашать секреты,
Мне этого, наверно, не простят)
Попала в вавилонские блудницы,
А тёзка мне и лучший друг царицы.

IV

Как я люблю пологий склон зимы,
её огни, и мраки, и истому,
Сухого снега круглые холмы
И чувство, что вовек не будешь дома.
Черна вдали рождественская ель,
Кричит ворона, кончилась метель.

V

И рушилась твердыня Эрзерума,
Кровь заливала горло Дарданелл,
Но в этом парке не слыхали шума,
Лишь ржавый флюгер вдалеке скрипел.
Но в этом парке тихо и угрюмо
Сверкает месяц, снег алмазно бел.

VI

Прикинувшись солдаткой, выло горе,
Как конь, вставал дредноут на дыбы,
И ледяные пенные столбы
Взбешённое выбрасывало море –
До звёзд нетленных – из груди своей,
И не считали умерших людей.

VII

На Белой Башне дремлет пулемёт,
Вокруг дворца гусарские разъезды,
Внимательные северные звёзды
(Совсем не те, что будут через год),
Прищурившись, глядят в окно Лицея,
Где тень его над томом Апулея.

VIII

О знал ли он, любимец двух столетий,
Как грозно третьим будет принят он.
Мне суждено запомнить этот сон,
Как помнят мать, осиротевши, дети…

IX

Все занялись военной суетою,
И от пожаров сделалось светло.
И только юг был залит темнотою.
На мой вопрос, с священной простотою
Сказал сосед: "Там Царское Село.
Оно вчера, как свечка, догорело".
И спрашивать я больше не посмела.