«Даёшь изячную жизнь»

Даже
‎мерин сивый
желает
‎‎жизни изящной
‎‎и красивой.
Вертит
‎‎игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
‎‎но особо пылко —
если
‎‎навстречу
‎‎особа-кобылка.
Ещё грациозней,
‎‎ещё капризней
стремится человечество
‎‎к изящной жизни.
У каждого класса
‎‎своё понятье,
особые обычаи,
‎‎особое платье.
Рабочей рукою
‎‎старое выжми —
посыплются фраки,
‎‎польются фижмы.
Царь
‎‎безмятежно
‎‎в могилке спит…
Сбит Милюков,
‎‎Керенский сбит…
Но в быту
‎‎походкой рачьей
пятятся многие
‎‎к жизни фрачьей.
Отверзаю
‎‎поэтические уста,
чтоб описать
‎‎такого хлюста.
Запонки и пуговицы
‎‎и спереди и сзади.
Теряются
‎‎и отрываются
‎‎раз десять на́ день.
В моде
‎‎в каждой
‎‎так положено,
что нельзя без пуговицы,
‎‎а без головы можно.
Чтоб было
‎‎оправдание
‎‎для стольких запонок,
в крахмалы
‎‎туловище
‎‎сплошь заляпано.
На голове
‎‎прилизанные волоса,
посредине
‎‎пробрита
‎‎лысая полоса.
Ноги
‎‎давит
‎‎узкий хром.
В день
‎‎обмозолишься
‎‎и станешь хром.
На всех мизинцах
‎‎аршинные ногти.
Обломаются —
‎‎работу не трогайте!
Для сморкания —
‎‎пальчики,
для виду —
‎‎платочек.
Торчит
‎‎из карманчика
кружевной уголочек.
Толку не добьёшься,
‎‎что ни спроси —
одни «пардоны»,
‎‎одни «мерси».
Чтоб не было
‎‎ям
‎‎на хилых грудя́х,
ходит,
‎‎в петлицу
‎‎хризантемы вкрутя.
Изящные улыбки
‎‎настолько то́нки,
чтоб только
‎‎виднелись
‎‎золотые коронки.
Коси́тся на косицы —
‎‎стрельнуть за кем? —
и пошлость
‎‎про ландыш
‎‎на слюнявом языке.
А
‎‎в очереди
‎‎венерической клиники
читает
‎‎усердно
‎‎«Мощи» Калинникова.
Таким образом
‎‎день оттрудясь,
разденет фигуру,
‎‎не мытую отродясь.
Зевнёт
‎‎и спит,
‎‎излюблен, испит.
От хлама
‎‎в комнате
‎‎тесней, чем в каюте.
И это называется:
‎‎ — Живём-с в уюте! —
Лозунг:
‎‎ — В ногах у старья не ползай! —
Готов
‎‎ежедневно
‎‎твердить раз сто:
изящество —
‎‎это стопроцентная польза,
удобство одежд
‎‎и жилья простор.