"Это кафе в перекрестии Ширис и Португаль..."

Это кафе в перекрестии Ширис и Португаль,
точно лицо в прицеле безликой оптики Гуччи.
Пыль, Anathema, и фоном — роскошный вид на вулкан,
если, конечно, небо не затянули тучи.

Полированый камень столешницы похож на ткань бытия -
скользок, прозрачен и тёмен, и прыгает в ритме скерцо.
И ещё здесь бывает женщина, из-за которой я
помню, с какой стороны под рёбрами бьётся сердце.

Она приходит к полудню, и запах её, маня,
мешается с запахом кофе и красного винограда.
Но чёрный гранит привычно отражает только меня,
меня одного, даже если она остановится рядом.

Смотрю на неё и думаю, что на исходе весны
чудеса случаются чаще, чем солнце над облаками.
Но также о том, что доселе не выцарапался с войны,
что так и не смог отмыться ни клятвами, ни стихами.

О том, что я стар, недостоин её, и в конце концов
взорвусь от несовместимости с миром — и аллилуйя!
Или гораздо раньше свихнусь от глаз мертвецов,
которых я помню больше, чем она — поцелуев.

Потому-то иду на улицу и — Господи, огороди! -
пишу динамитом и кровью в нижней трети забора,
нелепо надеясь избавиться от этой мины в груди: