Екатерине Рождественской – 4

Вы меня пока не рифмовали,
Несмотря на близость наших душ.
Пьете Вы с другими «Цинандали»,
Познавая вкус кавказских груш.
Я, конечно, Вам еще не ровня,
Статусом на уровне собак,
Мой приют – убогая часовня,
А у Вас в столице – особняк.
И глаза у Вас – как два Байкала,
Тайнами наполнена их глубь;
Служит образцом для идеала
Мякотная сочность Ваших губ.
Папа Ваш – огромная планета –
Обуздал Пегаса без труда.
Дочь такого крупного поэта
Дервиша не примет никогда.
Но пройдет всего одно столетье –
И греметь я буду на Руси,
Втиснутый потомками в бессмертье,
Как в тугую банку иваси.
И тогда, смущаясь, оробело
Скажете Вы: «Как же это я
Классика в тебе не разглядела
В серости былого бытия?».
Я в ответ шепну: «Екатерина
Робертовна, нет во мне обид,
Перед нами новая картина,
И она о прошлом не скорбит».
Вы ко мне прильнёте благодарно
И прольёте пару-тройку слёз,
А затем со мной комплиментарно
Выпьете «Шато Грюо Лароз».
Брудершафт, ведущий к поцелую,
Выудит из Вас пред забытьём:
«Я тебя, мой милый, зарифмую
Так, что ты забудешь обо всём».
И с Парнаса к истину обретшим
Снизойдёт хмельная благодать,
Обрекая заново расцветших
В рифмах без конца благоухать.

Оценка: 
No votes yet
Бахтиёр Ирмухамедов

Читайте также