Партизанские могилы

Итак, живу на станции Зима.
Встаю до света — нравится мне это.
В грузовике на россыпях зерна
Куда-то еду, вылезаю где-то,
Вхожу в тайгу, разглядываю лето
И удивляюсь, как земля земна!

Брусничники в траве тревожно тлеют,
И ягоды шиповника алеют
С мохнатинками рыжими внутри.
Всё говорит как будто:
"Будь мудрее
И в то же время слишком не мудри!"

Отпущенный бессмысленной тщетой,
Я отдаюсь покою и порядку,
Торжественности вольной и святой
И выхожу на тихую полянку,
Где обелиск белеет со звездой.
Среди берёз и зарослей малины
Вы спите, партизанские могилы.

Есть магия могил. У их подножий,
Пусть и пришел ты, сгорбленный под ношей,—
Вдруг делается грустно и легко
И смотришь глубоко и далеко.
Читаю имена: Клевцова Настя,
Пётр Беломестных, Кузьмичев Максим,—
А надо всем торжественная надпись:
"Погибли смертью храбрых за марксизм".

Задумываюсь я над этой надписью.
Её в году далеком девятнадцатом
Наивный грамотей с пыхтеньем вывел
И в этом правду жизненную видел.
Они, конечно, Маркса не читали
И то, что есть на свете бог, считали,
Но шли сражаться и буржуев били,
И получилось, что марксисты были...

За мир погибнув новый, молодой,
Лежат они, сибирские крестьяне,
С крестами на груди — не под крестами,—
Под пролетарской красною звездой.
И я стою с ботинками в росе,
За этот час намного старше ставший
И все зачёты по марксизму сдавший,
И всё-таки, наверное, не все...

Прощайте, партизанские могилы!
Вы помогли мне всем, чем лишь могли вы.
Прощайте! Мне ещё искать и мучиться.
Мир ждет меня, моей борьбы и мужества.

Мир с пеньем птиц, с шуршаньем веток мокрых,
С торжественным бессмертием своим.
Мир, где живые думают о мёртвых
И помогают мёртвые живым.