В предгрозье

Захрустели пухлые кайзэрки,
Задымился ароматный чай,
И княжна улыбкою грезэрки
Подарила графа невзначай.

Золотая лёгкая соломка
Заструила в грёзы алькермес.
Оттого, что говорили громко,
Колыхался в сердце траур месс.

Пряное душистое предгрозье
Задыхало груди. У реки,
Погрузясь в бездумье и безгрезье.
Удили форелей старики.

Ненавистник дождевых истерик -
Вздрагивал и нервничал дубок.
Я пошел проветриться на берег,
И меня кололо в левый бок.

Детонировал бесслухий тенор -
На соседней даче лейтенант,
Вспыливал нахохлившийся кенар -
Божиею милостью талант.

Небеса растерянно ослепли,
Ветер зашарахался в листве,
Дождевые капли хлестко крепли, -
И душа заныла о родстве...

Было жаль, что плачет сердце чьё-то,
Безотчётно к милому влекло.
Я пошёл, не дав себе отчёта,
Постучать в балконное стекло.

Я один, - что может быть противней!
Мне любовь, любовь её нужна!
А княжна рыдала перед ливнем,
И звала, звала меня княжна!

Молниями ярко озаряем,
Домик погрузил меня в уют.
Мы сердца друг другу поверяем,
И они так грёзово поют.

Снова - чай, хрустящие кайзэрки.
И цветы, и фрукты, и ликёр,
И княжны, лазоревой грезэрки,
И любовь, и ласковый укор...