О нём

Со сталелитейного стали лететь
крики, кровью окрашенные,
стекало в стекольных, и падали те,
слезой поскользнувшись страшною.

И был соловей, живой соловей,
он бил о таком и об этаком:
о небе, горящем в его голове,
о мыслях, ползущих по веткам.

Он думал: крылом - весь мир обовью,
весна ведь - куда ни кинешься...
Но велено было вдруг соловью
запеть о стальной махинище.

Напрасно он, звёзды опутав, гремел
серебряными канатами, -
махина вставала - прямей и прямей
пред молкнущими пернатыми!

И стало тогда соловью невмочь
от полымем жегшей одуми:
ему захотелось - в одно ярмо
с гудящими всласть заводами.

Тогда, пополам распилив пилой,
вонзивши в недвижную форму лом,
увидели, кем был в серёдке живой,
свели его к точным формулам.

И вот: весь мир остальной
глазеет в небесную щёлку,
а наш соловей стальной,
а наш зоревун стальной
уже начинает щёлкать!

Того ж, кто не видит проку в том,
кто смотрит не ветки выше,
таким мы охлынем рокотом,
что он и своих не услышит!

Мир ясного свиста, льни,
мир мощного треска, льни,
звени и бей без умолку!
Он стал соловьём стальным!
Он стал соловьём стальным!..
А чучела - ставьте на полку.