Леший

Красное солнце за́ лесом село.
Длинные тени стелются с гор.
Чистое поле стихло, стемнело;
Страшно чернеет издали бор.

‎«Отпусти, родная, в поле, —
‎Просит сын старушку мать, —
‎Нагулявшись там на воле,
‎В лес дремучий забежать.
‎Здесь от жару мне не спится,
‎Мух здесь рой жужжит в избе;
‎И во сне гульба всё снится,
‎Вся и дума о гульбе.

Пташечки свили по́ лесу гнезды;
Ягоды спеют, брать их пора.
На́ небе светят месяц и звезды:
Дай нагуляюсь вплоть до утра». —

‎«Что затеял ты, родимой!
‎Образумься, Бог с тобой.
‎В лес идти непроходимой
‎Можно ль поздной так порой?
‎Ляг в сенях против окошка,
‎Если жарко спать в избе:
‎Ни комар, ни злая мошка
‎Не влетит туда к тебе.

По́ лесу волки бродят стадами;
Змеи украдкой жалят из нор;
Филины в дебрях воют с совами;
Злой по дорогам кра́дется вор». —

‎«Твой, родная, страх напрасен,
‎Страхов нет в лесу глухом.
‎Если б знала, как прекрасен
‎Там в глуши чудесный дом!
‎С золотыми теремами,
‎Скован весь из серебра:
‎Перед нашими домами,
‎Что пред кочкою гора.

Кверху ключами чистые воды
Бьют вкруг накрытых брашном столов;
Девушек красных там хороводы
Пляшут во время сладких пиров.

‎В доме том хозяин славной,
‎Добр и ласков для гостей,
‎Старичок такой забавной,
‎Друг и баловник детей». —
‎«Где рассказов ты набрался?» —
‎«Рассказал всё сам он мне». —
‎«Где же с ним ты повстречался?
‎Где с ним виделся?» — «Во сне». —

«В руку, знать, сон твой: Леший коварной
Издавна, молвят, житель тех мест;
Манит детей он яствой сахарной,
После ж самих их схватит и съест.

‎Не ходи к нему, мой милой;
‎Верь ты матери родной.
‎Без того уж над могилой
‎Я стою одной ногой;
‎Если ж ты, отважась в гости,
‎Сном прельстясь, да наяву
‎Попадешься в сети злости,
‎Я и дня не проживу.

Здесь пред иконой дай же присягу,
Или (что хочешь мне говори)
В страхе разлуки ночь всю не лягу;
Пря́дя, дождуся алой зари».

‎И ослушный сын божится,
‎Всуе Господа зовёт;
‎И беспечно мать ложится,
‎И боязнь ей в ум нейдет. —
‎«Или малый я ребёнок,
‎Чтоб ходить на помочах?
‎Я уж вышел из пеленок,
‎На своих давно ногах.

Мать запрещает: знать, ей обидно
То, что один я в гости иду;
Наше веселье старым завидно:
Всюду нарочно видят беду».

‎Так он ропчет, и желанье
‎В нем час от часу сильней;
‎И забыл он послушанье,
‎Клятвы долг забыл своей.
‎И с постели он легонько,
‎Взяв одежду в руки, слез;
‎В двери выбрался тихонько,
‎И давай Бог ноги в лес.

Быстро несутся серые тучи;
В мраке густом их скрылась луна;
Ветер колышет сосны скрыпучи;
Чуть меж деревьев тропка видна.

‎И по ней идёт вначале
‎Он спокоен, бодр и смел,
‎В тёмный лес всё дале, дале,
‎И немножко оробел;
‎И чем далее, тем гуще
‎Тёмный лес в его глазах,
‎И чем далее, тем пуще
‎В нем раскаянье и страх.

Молния в небе ярко сверкает;
Издали глухо слышится гром;
В тучах отвсюду дождь набегает;
Бор весь от вихря воет кругом.

‎И вперёд идти робеет,
‎И назад нет сил идти;
‎Свет в глазах его темнеет,
‎И не найдёт он пути.
‎Ищет помощи глазами,
‎Криком помощи зовёт;
‎Плачет горькими слезами,
‎И никто к нему нейдет.

Слышит, однако: шорох из рощи;
Мокрый с деревьев сыплется лист;
Месяц во мраке выглянул нощи;
Громкий раздался по лесу свист.

‎И, нагбенный дров вязанкой,
‎Старичок идёт седой,
‎Ростом мал, угрюм осанкой,
‎Вид насмешливый и злой.
‎И хоть страшно, но подходит
‎Мальчик с просьбой к старику;
‎Речь с ним жалобно заводит
‎Про свою печаль-тоску:

«С вечера в лес я шёл, заблудился;
С ветру, с ненастья вымок, продрог.
Дедушка! что б ты в горе вступился,
Мне б на дорогу выйти помог!» —

‎«Как, детинушка удалой,
‎Мог сюда ты забрести?
‎Ты ребёнок уж не малой;
‎Что же бродишь без пути?
‎Вот, смотри, тебя дорога
‎Может вывести домой;
‎Но моли не сбиться Бога,
‎А не то ты будешь мой».

Узкой дорожкой долго в надежде
Бродит кругом он, прямо и вбок.
Сбился, туда же вышел, где прежде;
Там терпеливый ждёт старичок.

‎«Видно, Бога, светик ясный,
‎Ты прогневал не шутя.
‎Плачешь? поздно: труд напрасный;
‎В путь за мной, моё дитя».
‎Он послушен поневоле;
‎К бою рук нет, к бегу ног.
‎Вдаль ушли, не видны боле;
‎А куда идут, весть Бог.

В небе денница блещет златая;
Птицы воспели утра восход;
В горы и долы свет разливая,
Тихо выходит солнце из вод.

‎Вся природа вновь проснулась,
‎К новым все спешат трудам;
‎И по смутном сне очнулась
‎Мать, рожденная к слезам.
‎Ищет сына, не находит;
‎Кличет, плачет, сын исчез.
‎Всей деревне страх наводит,
‎Все бегут с ней в тёмный лес.

Смотрят повсюду, бегают, рыщут;
Отзыва нет им, нет им следа.
Тщетно старанье, ищут, не сыщут:
Мальчик исчезнул, знать, навсегда.

‎Мать несчастная поныне,
‎Может быть, ещё жива;
‎Сохнет с горести по сыне,
‎Будто скошенна трава.
‎С каждым днём безумье то же:
‎Ищет сына по лесам.
‎Здесь не найдёт; дай ей Боже
‎С ним увидеться хоть там.

Ст. 26 — 27:

Там ядовитый скрыт мухомор;
Филины в гуще воют с совами;

Ст. 44:

‎И охотник до детей». —

Ст. 51:

Сулит он детям яствы сахарны,

Ст. 59:

‎Жертвой сделаешься злости,

Ст. 132:

‎Чтоб ко мне нейти со мной».

Ст. 137 — 140:

‎«Если Бог, дитя любезно,
‎Не призрел твою беду,
‎Так и медлить бесполезно:
‎В путь за мной! уж я сведу».

Ст. 142:

‎Как противиться бы мог?

Ст. 147:

‎Светом вершины гор позлащая,

Текст «Сына Отечества», кроме ст. 51 (как в основном тексте) и 137 — 138 («Видно, Бог, дитя любезно! / Не призрел твою беду».)