В Санктъ-Ленинграде

По коридору… Там, где груда
Скопилась книжек и газет,
Была дверь в комнату Гертруды,
Старухи девяноста лет.

Фон баронесса вечно в чёрном
Ходила… С нею я дружил.
Я был тогда совсем ребёнок
И летом в Ленинграде жил

У тёти Вали на Фонтанке
(У тёти - маминой сестры).
Запомнил с набережной арку,
За ней – колодцами дворы,

Подъезд, перед подъездом скверик
И лавку с кривеньким столом,
Большущие, со скрипом, двери,
Что нехотя впускали в дом.

Мы жили там, под самой крышей,
Где вместе с голубями мыши 
Летучие вниз головой
Живали век недолгий свой.

С окна малюсенькой прихожей
Был виден город: сотни крыш
С антеннами, на «тэ» похожих…
Я ж, как без Карлсона малыш,

Всё у окна стоял. На эти
Антенки тощие глядел,
Глядел, как их терзает ветер,
А тот и ухал, и свистел,

И хлопал створками оконцев
Чердачных домиков кривых.
Совсем не помню: были ль солнца...
Наверно, были. Как без них!

Те у окна уединенья,
Мечтанья юные мои
Графиня огласом своим
(«А не хотите ли варенья?»)
Нередко прерывала, и
Я соглашался. Вслед за нею
В большую комнату входил…
Как в лавке старого еврея,
В ней дух тысячелетний жил.

Там было всё; рояль, картины,
В углах обвисы паутины,
Комод со скатертью льняной
Да статуэтка балерины
С отбитой временем рукой.

Там было всё: конторка, письма,
Два кресла, стулья и диван,
Гардины бархатные с кистью
И в подстаканнике стакан
Стоял, а рядом с ним варенье
(Обычно, это абрикос!).
Запомнилось то воскресенье
Букетом тёмно-красных роз…

Они на столике стояли 
В сосуде красного стекла,
И рядом в сахаре лежали
Пирожные, что испекла 

Вчерашним вечером Гертруда.
Ей девяносто первый год
Исполнился! Такое чудо!
История такая, вот!

В Санктъ-Ленинграде это было:
Сад летний, мостик, арка, дом…
Забыл, но время не забыло
И поместило жизнь в альбом –
В моих стихов простой альбом…