Булат Окуджава

Весь в туманах житухи вчерашней
все надеясь: авось, как-нибудь -
вот и дожил до утренних кашлей,
разрывающих разум и грудь.

И, хрипя от проклятой одышки,
поминая минувшую стать,
не берусь за серьезные книжки:
все боюсь не успеть дочитать.

Когда исхоженное станет
студить последним декабрем,
седой архив воспоминаний,
не торопясь, переберем.
И вспыхнут давние надежды,
любви закружится метель.
И нам захочется, как прежде,
подкарауливать апрель,
чтоб по-весеннему одетым,