Толстушка Мэри Энн была:
Так много ела и пила,
Что еле-еле проходила в двери.
То прямо на ходу спала,
То плакала и плакала,
А то визжала, как пила,
Ленивейшая в целом мире Мэри.
Была пора - я рвался в первый ряд,
И это всё от недопониманья.
Но с некоторых пор сажусь назад:
Там, впереди, как в спину автомат -
Тяжёлый взгляд, недоброе дыханье.
Я умру говорят, — мы когда-то всегда умираем.
Съезжу на даpмовых, если в спину сподобят ножом, -
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем.
Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
У меня запой от одиночества -
По ночам я слышу голоса...
Слышу - вдруг зовут меня по отчеству, -
Глянул - чёрт, - вот это чудеса!
Чёрт мне корчил рожи и моргал,
А я ему тихонечко сказал:
Проделав брешь в затишье,
Весна идёт в штыки,
И высунули крыши
Из снега языки.
Голодная до драки,
Оскалилась весна.
Как с языка собаки,
Стекает с крыш слюна.
