Маргарита Агашина

Тише, годы! Всё-то в сердце свято.
Тяжело и радостно - двоим.
Вы похожи на того солдата,
мною наречённого моим.

Всё смешалось. Ландыш шевельнулся
на краю завьюженной земли.
Я не знаю: это он вернулся
или это Вы ко мне пришли.

Тревогой, болью и любовью,
и светлой радостью горя,
сияла роща Притамбовья
посередине сентября.

Она сияла, трепетала
над коченеющим жнивьём...
Так вот чего мне не хватало
в великом городе моём!

Ты тоже родился в России -
В краю полевом и лесном.
У нас в каждой песне – берёза,
Берёза под каждым окном.
На каждой весенней полянке-
Их белый живой хоровод…
Но есть в Волгограде берёзка, -
Увидишь – и сердце замрёт.
Её привезли издалёка

У скрипучего причала
к речке клонится ветла...
Словно век не уезжала
я из этого села!

Только вот дождусь парома,
а потом - перевезут,
и останется до дома
только несколько минут.

У смерти тоже есть свои порядки.
Ну что ж,
умру когда-нибудь и я.
Меня положат в зале «Волгоградки» -
тогда уж воля будет не моя.

Может быть,
забудется и это:
как, проклятым полымем паля,
жгло хлеба
засушливое лето,
и от боли трескалась земля.

Как в домах -
больным, по уговору -
береглась последняя трава,
и сухую липовую кору,
скрежеща,
мололи жернова.

Что было, то было:
закат заалел...
Сама полюбила -
никто не велел.

Подруг не ругаю,
родных не корю.
В тепле замерзаю
и в стужу горю.

Что было, то было...
Скрывать не могла.
Я гордость забыла -
при всех подошла.

Шестнадцать строк об октябре -
о том, что иней на заре
прошёл по листьям сединой,
о том, что лето за спиной.

Шестнадцать строчек о тоске -
о том, что брошен на песке
обломок лёгкого весла,
о том, что молодость прошла.

Я всё ещё, не веря, не мигая,
на тот перрон негаданный смотрю.
Ещё есть время. Крикни: - Дорогая...
Не говори: - За всё благодарю!

Я об этом не жалею
и потом жалеть не буду,
что пришла я первой к пруду,
что поверила тебе я.
Тонко-тонко,
гибко-гибко
никнут вётлы над прудами...

Даже первая ошибка
забывается с годами.