Стихотворение

В те дни, как верил я в мир призрачных чудес,
Беспечным отроком зашел я в тёмный лес,
И самого себя я спрашивал, зачем
В прохладе спящий лес так пасмурен и нем?
Вдруг свежие листы дерев со всех сторон,
Как будто бабочек зелёных миллион,

Господа! я нынче всё бранить готов —
Я не в духе — и не в духе потому,
Что один из самых злых моих врагов
Из-за фразы осуждён идти в тюрьму…
Признаюсь вам, не из нежности пустой
Чуть не плачу я, — а просто потому,
Что подавлена проклятою тюрьмой

Любви не боялась ты, сердцем созревшая рано, —
Поверила ей, отдалась — и грустишь одиноко…
О, бедная жертва неволи, страстей и обмана,
Порви ты их грязную сеть и не бойся упрека!

Люблю, ценю твои сомненья,
И жажду сердца верить вновь,
И тщетные поползновенья
На бескорыстную любовь…
Я рад, сочувствуя страданьям,
Весёлый смех твой вызывать, —
Я поэтическим созданьем
Не отрекусь тебя назвать…

‎Где б ни был стих, рождённый мной,
Записан верною рукой, —
В стенах ли города, где шум
Толпы смущал мой бедный ум,
Или в задумчивой тиши
Невозмутимых вечеров, —
Подобно шороху листов,
Ему не высказать души
Тому, кто сердцем не готов

О благодатная, святая влага!
Со всех сторон,
С востока солнца до заката солнца,
Объемля мир,
Из облаков на жаждущие нивы
Не ты ль дождём
Серебряным, при звуках грома,
Шумишь — как дух,
Когда по воздуху, очам незримый,
Несётся он,

В пестроте, в многолюдстве собранья,
Праздным взором скользя без вниманья,
Злою скукой томимый давно,
У колонн встретил я домино.

Протянув свою ручку-малютку,
Она сжала мою не на шутку;
На лице моём жар заиграл,
Но я милой моей не узнал.

Вон светит зарево над морем! за скалой
Мелькают полосы румяного тумана —
То месяц огненный, ночной товарищ мой,
Уходит в тёмные пучины океана.

… Неведомый и девственный родник,
Святых и чистых звуков полный.

М. Лермонтов

(Посвящается А. Н. Островскому).

Мельник с похмелья в телеге заснул;
‎Мельника будит сынишка:
«Батька! куда ты с дороги свернул?»
‎ — Полно ты, полно, трусишка!..