Роберту Бёрнсу

Тебе сегодня двести лет,
Но к этой годовщине
Ты не состарился, поэт,
А молод и доныне.

Зачем считать твои века,
Когда из двух столетий
Не прожил ты и сорока
Годов на этом свете?

С твоей страницы и сейчас
Глядят умно и резко
Зрачки больших и тёмных глаз,
Таящих столько блеска.

Всё так же прям с горбинкой нос
И гладок лоб широкий,
И пряди тёмные волос
Чуть оттеняют щёки.

И твой сюртук не слишком стар,
А кружева, белея,
Заметней делают загар
Твоей крестьянской шеи.

Поэт и пахарь, с малых лет
Боролся ты с судьбою.
Твоя страна и целый свет
В долгу перед тобою.

Ты жил бы счастливо вполне
На малые проценты
Того, что стоили стране
Твои же монументы,

Ты стал чертовски знаменит,
И сам того не зная.
Твоими песнями звенит
Шотландия родная.

Когда, рассеяв полумрак,
Зажжётся свет вечерний,
Тебя шахтёр или рыбак
Читают вслух в таверне.

В народе знает стар и мал
Крутую арку моста,
Где твой О'Шентер проскакал
На лошади бесхвостой.

Поют под музыку твой стих,
Сопровождая танцы,
В коротких юбочках своих
Праправнуки-шотландцы.

Ты с каждым веком всё родней
Чужим и дальним странам.
"Забыть ли дружбу прежних дней?"
Поют за океаном.

Мила и нам, твоим друзьям,
Твоя босая муза.
Она прошла по всем краям
Советского Союза.

Мы вспоминаем о тебе
Под шум весёлый пира,
И рядом с нами ты в борьбе
За мир и счастье мира!