Мороз

Мороз был — сорок! Город был как ночью.
Из недр метро, как будто из вулканов,
Людских дыханий вырывались клочья
И исчезали, ввысь бесследно канув.

И всё ж на стужу было не похоже:
Никто ничто не проклинал сквозь зубы,
Ни у кого озноб не шёл по коже,
Сквозь снежный блеск, бушуя, плыли шубы.

Куда? Конечно, в звонкое от зноя,
Давно уже родившееся где-то
Пшеничное, ржаное и льняное,
Как белый хлопок, взрывчатое лето.

Казалось, это видят даже дети:
С серпом, силком и рыболовной сетью
То лето, величайшее на свете,
В цветы одето посреди столетья!

То лето — как великая победа,
И суховеи отошли в преданья,
И пьют росу из тракторного следа
Какие-то крылатые созданья.

И неохота ни большим, ни малым
Пренебрегать цветами полевыми,
И зной дневной скреплён закатом алым
С теплейшими ночами грозовыми.

Ведь нет сильнее этого желанья,
Мечта такая — сколько красоты в ней,
Что зимние студёные дыханья
Вернутся в мир в обличьи чистых ливней!

Вот что хотелось увидать воочью.
И было надо настоять на этом.
Мороз был сорок. Город был как ночью,
Как ночью перед ветреным рассветом