Первый час года

Час бил; отверзся гроб пространный,
Где спящих ряд веков лежит;
Туда протекший год воззванный
На дряхлых крылиях летит;
Его туманы провождают
И путь слезами омывают;
Коса во длани не блестит,
Но, смертных кровью пресыщенна
И от костей их притупленна,
Меж кипарисами висит.

Сын вечности неизъяснённой,
Исторгнувшись из бездны вдруг,
Крылами юности снабдённый,
Слетает в тусклый смертных круг;
Фемиды дщери воскресают
И пред лицом его играют;
Весна усопшие красы
Рассыпать перед ним стремится
И вместо вихрей вывесть тщится
Спокойны в январе часы.

Она с улыбкою выходит
Из храмины своей пустой,
Дрожащих зефиров выводит
На хладный воздух за собой;
Но, взор одеждой закрывая
И паки в храмину вступая,
Стенет, что скинуть не могла
Толь рано с древ одежд пушистых
И погрузить в слезах сребристых
Зимы железного чела.

Грядёт сын вечности священной
Исполн влияния планет,
И жребий мира сокровенный
Во мрачной урне он несёт;
Пред ним ирой с щитом робеет,
И червь у ног его немеет;
Кривому острию косы
Душа правдива лишь смеётся,
Не ропщет, что перестрижётся
Нить жизни в скорые часы.

Иной рыдает иль трепещет,
Что изощрённо лезвеё
Уже над головою блещет,
Готово поразить её;
Другой, стоя вдали, вздыхает
И робки взоры простирает
На нового небес посла,
Железную стрелу держаща,
О роковой свой брус точаща,
Дабы пронзить его могла.

Колики смертны почитают
Сей новый год себе бичом
И сколь не многи обретают
Вождя к спокойной смерти в нём!
Но если я твой одр суровый
Слезой омою в год сей новый
И ты — в свой тёмный гроб сойдёшь,
Возможно ль, ах! — при смерти люты
Иметь тебе тогда минуты?
Любезный друг! — ты лишь уснёшь.

Когда же парки уважают
Тобой боготворимых муз
И ножниц острие смягчают,
Да не прервётся наш союз, —
Тогда скажу я, восхищенный:
"О Феб, Латоною рождённый!
Ещё дай новых нам годов,
Да мы продлим дни в дружбе нежной,
Доколе век наш безмятежней
Не осребрит на нас власов!"