Стихи Кублановского

В деревьях лапчато запутались грачи.
Ручьи перекрутились с речью.
И склоны тёмные, что куличи,
плывут торжественно навстречу.
Сжигает солнышко меня ленивца и
страну тряпично-красной плоти,
где все под мухою. И только муравьи

Давай сумерничать с графином,
хоть ни-ни-ни.
И всё-таки .«бокал поднимем»
– как Фет писал седым графиням
в .«Вечерние Огни».

Весной пахучею, как ладан и ваниль,
зимой, сжимающей запястье,
в страду июльскую, глотая соль и пыль,
или в прозрачное ненастье
– ещё и осенью я буду вспоминать,
жалея клён и облепиху»
Вдыхавшую хмелёк в латинскую тетрадь,

Крупица Божия боится грубых рук,
Она нежна, хоть голос низок.
И веет Балтикой, когда беру
конверты от её волнующих записок.
Комочек бытия, завернутый в наждак
пространства, названного Русью,
ему противится. А мы не можем так.

...Когда б не ведали, что впереди
у старого грача и драгоценной птахи;
я б ожил у твоей боязненной груди,
где гений, и мечты, и страхи.
И выдубив сердца у финских берегов,
мы ехали б в Москву на царство,
где мстя любовникам за сорок сороков,

Сверчок в изголовье, что мелешь, скажи?
Бессмысленно песен твоих миражи
встают от жемчужин - до гнили домов,
обмоченных впрок мужиками с углов.
Я весь истаскался, в родимых краях,
как цуцик, живу с нищетой на паях.

...Где милая рука, от родинок рябая,
берёт стакан с винцом,
где пудель давится от ласкового лая
и сигаретный дым кольцом
(Я в этой комнате и не хочу в другую.
В два ночи голубей восток.
Я вижу левую от родинок рябую,