Николай Михайлович Языков

Кому достанется она,
Нерукотворная Мария?
Она для неги рождена:
Глаза, как небо, голубые,
И мягкость розовых ланит,
И всё — готовое для счастья —
К ней соблазнительно манит
Живую жажду сладострастья!
Блажен, кто первый обоймёт

Скажу ль тебе — кого люблю я,
Куда летят мои мечты,
То занывая, то ликуя
Среди полночной темноты?
Она — души моей царица —
И своенравна и горда;
Но, при очах её, денница
Обыкновенная звезда.
На взоры страстные, на слёзы

Невольный гость Петрова града,
Несчастный друг весёлых мест.
Где мы кистями винограда
Разукрашаем жизни крест;
Где так роскошно, так свободно,
Надеждой сладостной горя,
Мы веселились всенародно
Во здравье нового царя,

Мой ангел милый и прекрасной,
Богиня мужественных дум!
Ты занимала сладострастно,
Ты нежила мой юный ум.
Служа тебе, тобою полный,
Не видел я, не слышал я,
Как на пучине бытия
Росли, текли, шумели волны.
Ты мне открыла в тишине

Ещё ты роком не замечен.
Тебе прекрасен Божий свет;
Не зная мук, не зная бед,
Ты всем доволен и беспечен;
Твои безоблачные дни,
Как милый сон, мелькают живо;
Да не закатятся они
С порою младости счастливой!
Она пройдёт, — но пусть она

Я видел, как бегут твои зелёны волны:
Они, при вешнем свете дня,
Играя и шумя, летучим блеском полны,
Качали ласково меня,
Я видел яркие, роскошные картины:
Твои изгибы, твой простор,
Твои весёлые каштаны и раины,
И виноград по склонам гор,

Любимец музы и науки!
Оставь на время пыльный град
Сует, профессоров и скуки
И прозаических отрад;
От горя жизни коловратной,
От беспокойного труда,
От груды книг, уйди сюда,
Где воссияла благодатно
Моей поэзии звезда:

В достопамятные годы
Милой юности моей,
Вы меня, певца свободы
И студентских кутежей,
Восхитительно ласкали —
И легко мечты мои
Разгорались и пылали
Вдохновением любви;
И легко и сладкогласно
Мой счастливый стих звучал,

Тогда, когда жестоко болен
Телесно, и жестоко хил
Душевно — я судьбою был
Жить на чужбине приневолен;
Когда под гнётом же судьбы
И дни мои, всегда больные,
Шли плохо, валко, что хромые
Или Гомеровы мольбы, —
И в том моём томленье жёстком

Вы, чьей душе во цвете лучших лет
Небесные знакомы откровенья,
Всё, чем высок полёт воображенья,
Чем горд и пламенен поэт, —

И два венка, один другого краше,
На голове свилися молодой,
Зелёный лавр поэзии чужой
И бриллианты музы вашей!