Иван Андреевич Крылов

‎Охотно мы дарим,
‎Что́ нам не надобно самим.
‎Мы это басней поясним,
Затем, что истина сноснее вполоткрыта.

‎Из стада серый Волк
В лес овцу затащил, в укромный уголок,
‎Уж разумеется, не в гости:
Овечку бедную обжора ободрал,
‎И так её он убирал,
‎Что на зубах хрустели кости.
Но как ни жаден был, а съесть всего не мог;
Оставил к ужину запас и подле лёг

‎Волк, близко обходя пастуший двор
И видя, сквозь забор,
Что, выбрав лучшего себе барана в стаде,
Спокойно Пастухи барашка потрошат,
А псы смирнёхонько лежат,
Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:
«Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,

У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
Но мы Истории не пишем;
А вот о том как в Баснях говорят.

Волк ночью, думая залезть в овчарню,
Попал на псарню.
Поднялся вдруг весь псарный двор —
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»
И вмиг ворота на запор;

Овечкам от Волков совсем житья не стало,
‎И до того, что, наконец,
Правительство зверей благие меры взяло
‎Вступиться в спа́сенье Овец, —
‎И учрежден Совет на сей конец.
Большая часть в нем, правда, были Волки;
Но не о всех Волках ведь злые толки.

‎Когда не хочешь быть смешон,
Держися звания, в котором ты рождён.
‎Простолюдин со знатью не роднися;
‎И если карлой сотворён,
‎То в великаны не тянися,
‎А помни свой ты чаще рост.

Когда Смоленский Князь,
Противу дерзости искусством воружась,
Вандалам новым сеть поставил
И на погибель им Москву оставил,
Тогда все жители, и малый и большой,
Часа не тратя, собралися
И вон из стен московских поднялися,
Как из улья пчелиный рой.

‎Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.

Орёл
Из-под небес на стадо налетел
И выхватил ягнёнка,
А Ворон молодой вблизи на то смотрел.
Взманило это Воронёнка,
Да только думает он так: «Уж брать так брать,
А то и когти что марать!
Бывают и орлы, как видно, плоховаты.