Владимир Солоухин

В лесу еловом всё неброско,
Приглушены его тона.
И вдруг белым-бела берёзка
В угрюмом ельнике одна.

Известно, смерть на людях проще.
Видал и сам я час назад,
Как начинался в дальней роще
Весёлый, дружный листопад.

Возвращаюсь туда, где троллейбусы ходят и люди,
Запылиться боясь, на себя надевают чехлы.
Скоро ванну приму. Скоро стану подвержен простуде.
Мне горячую землю заменят асфальт и полы.

Тем утром, радостным и вешним,
В лесу гудело и тряслось.
Свои рога через орешник
Нёс молодой тяжёлый лось.

Он трогал пристально и жадно
Струю холодного ключа,
Играли солнечные пятна
На полированных плечах,

Спугнув неведомую птицу,
Раздвинув заросли плечом,
Я подошёл к ручью напиться
И наклонился над ручьём.

Иль ты была со мною рядом,
Иль с солнцем ты была одно:
Твоим запомнившимся взглядом
Горело искристое дно.

Разгулялся ветер на просторе,
Белопенный катится прибой.
Вот и я живу у синя моря,
Тонущего в дымке голубой.

Ни испить его, ни поглядеться,
Словно в тихий омут на лугу.
Ничего не вспомнится из детства
На его бестравном берегу.

Что же нужно, чтоб дерево начало петь?
О, поверьте, для этого нужно немало условий,
Если даже его древесина красна и звонка, как медь.