Александр Иванович Полежаев

Одел станицу мрак глубокой,
Но я казачкой осужден
Увидеть снова прежний сон
На ложе скуки одинокой.

И знаю я, — приснится он,
На горе деве непреклонной!
Приснится завтра ей, не сонной,
Коварный сон, мятежный сон.

О, для чего судьба меня сгубила!
Зачем из цепи бытия
Меня навек природа исключила
И страшно вживе умер я!
Ещё в груди моей бунтует пламень
Неугасаемых страстей,
А совесть, как врага заклятый камень,
Гнетёт отверженца людей!

Как долго ждёт
Моя любовь —
Зачем нейдёт
Моя Любовь?
Пора давно!
Часы летят
И все одно
Любви твердят:
Скорей, скорей
Ловите нас,
Пока Морфей
Скрывает вас
От зорких глаз!..
Поёт петух,
Пропел другой —

Там, над быстрою рекой,
Есть волшебное окно;
Белоснежною рукой
Открывается оно.
Груди полные дрожат
Из-под тени полотна;
Очи светлые блестят
Из волшебного окна…
И, склонясь на локоток,
Под весенний вечерок,
Миловидна, хороша

Il lui dit une sottise —
elle lui repond par une autre
N. М.

Он.
В последний раз, прекрасная, скажи:
Любим ли я хоть несколько тобою?

Она.
О милый друг! мне суждено судьбою
Быть от тебя без сердца и души.

Нас было двое — брат и я…
А. П<ушкин>

I

Я осуждён! К позорной казни
Меня закон приговорил!
Но я печальный мрак могил
На плахе встречу без боязни,
Окончу дни мои, как жил.

II

Вот тебе, Александр, живая картина моего настоящего положения:

И нет их, нет! промчались годы
Душевных бурь и мятежей,
И я далёк от рубежей
Войны, разбоя и свободы…
И я, без грусти и тоски,
Покинул бранные станицы,
Где в вечной праздности девицы,
Где в вечном деле казаки;
Где молоканки очень строги

Он ничего не потерял, кроме надежды.
А. П<ушкин>

Зашумел орёл двуглавый
Над враждебною рекой;
Прояснился путь кровавый
Перед дружною толпой.
Ты заржа́вел, меч булатный,
От бездейственной руки;
Заждались вы славы ратной,
Троегранные штыки!
Завизжит свинец летучий