Иван Саввич Никитин

Душный воздух, дым лучины,
Под ногами сор,
Сор на лавках, паутины
По углам узор;
Закоптелые полати,
Чёрствый хлеб, вода,
Кашель пряхи, плач дитяти…
О, нужда, нужда!
Мыкать горе, век трудиться,
Нищим умереть…

Далёко, далёко раскинулось поле,
Покрытое снегом, что белым ковром,
И звёзды зажглися, и месяц, что лебедь,
Плывёт одиноко над сонным селом.

Звёзды сыплются. Ткань облаков
Серебрится при лунных лучах;
Ночь глядит из-за старых дубов,
Свет играет на сонных листах.

Синий воздух волнами плывёт,
Он прозрачен, и свеж, и душист;
Ухо слышит, едва упадёт
Насекомым подточенный лист.

Оделося сумраком поле. На тёмной лазури сверкает
Гряда облаков разноцветных. Бледнея, заря потухает.
Вот вспыхнули яркие звёзды на небе одна за другой,
И месяц над лесом сосновый поднялся, как щит золотой;
Извивы реки серебристой меж зеленью луга блеснули;

В зеркало влаги холодной
Месяц спокойно глядит
И над землёю безмолвной
Тихо плывёт и горит.

Легкою дымкой тумана
Ясный одет небосклон;
Светлая грудь океана
Дышит как будто сквозь сон.

В зеркало влаги холодной
Месяц спокойно глядит
И над землёю безмолвной
Тихо плывёт и горит.
Лёгкою дымкой тумана
Ясный одет небосклон;
Светлая грудь океана
Дышит как будто сквозь сон.
Медленно, ровно качаясь,
В гавани спят корабли;

В худой час, не спросясь,
Как полуночный вор,
Нужда тихо вошла
В старый дом к мужичку.
Стал он думать с тех пор,
Тосковать и бледнеть,
Мало есть, дурно спать,
День и ночь работать.
Всё, что долгим трудом
Было собрано в дом,

О, сколько раз я проклинал
Позор слепого заблужденья
И о самом себе рыдал
В часы молитв и размышленья!

И как бы я благословил
В ту пору неба гром нежданный,
Когда бы этот гость желанный
Надменный ум мой поразил!..

Обличитель чужого разврата,
Проповедник святой чистоты,
Ты, что камень на падшего брата
Поднимаешь, — сойди с высоты!
Уж не первый в величье суровом,
Враг неправды и лени тупой,
Как гроза, своим огненным словом
Ты царишь над послушной толпой.

Опять знакомые виденья!
Опять, под детский смех и шум,
Прожитый день припомнил ум,
Проснулось чувство отвращенья!
О Боже правый! Вот она,
И лжи и подлостей страница, —
На каждой букве кровь видна…
Какой позор! Вот эти лица