Владимир Сергеевич Соловьёв

Всё память возвратить готова:
Места и лица, день и час, —
Одно лишь не вернётся снова,
Одно, что дорого для нас.

Всё внешнее опять пред нами,
Себя лишь нам не воскресить
И с обновлёнными струнами
Душевный строй не согласить.

Во-первых, объявлю вам, друг прелестный,
Что вот теперь уж более ста лет,
Как людям образованным известно,
Что времени с пространством вовсе нет;
Что это только призрак субъективный,
Иль, попросту сказать, один обман.
Сего не знать есть реализм наивный,

Милый друг, не верю я нисколько
Ни словам твоим, ни чувствам, ни глазам,
И себе не верю, верю только
В высоте сияющим звездам.

Эти звёзды мне стезёю млечной
Насылают верные мечты,
И растят в пустыне бесконечной
Для меня нездешние цветы.

Природа с красоты своей
Покрова снять не позволяет,
И ты машинами не вынудишь у ней,
Чего твой дух не угадает.

Израиля ведя стезёй чудесной,
Господь зараз два дива сотворил:
Отверз уста ослице бессловесной
И говорить пророку запретил.
Далёкое грядущее таилось
В сих чудесах первоначальных дней,
И ныне казнь Моаба совершилась,
Увы! над бедной родиной моей.

Владимир Соловьёв
Лежит на месте этом.
Сперва был философ.
А ныне стал шкелетом.
Иным любезен быв,
Он многим был и враг;
Но, без ума любив,
Сам ввергнулся в овраг.
Он душу потерял,
Не говоря о теле:
Её диавол взял,