Вячеслав Иванов

Подруга, тонут дни! Где ожерелье
Сафирных тех, тех аметистных гор?
Прекрасное немило новоселье.
Гимн отзвучал: зачем увенчан хор?..

Что лист упавший — дар червонный;
Что взгляд окрест — багряный стих...
А над парчою похоронной
Так облик смерти ясно-тих.

Так в золотой пыли заката
Отрадно изнывает даль;
И гор согласных так крылата
Голуботусклая печаль.

Рощи холмов, багрецом испещрённые,
Синие, хмурые горы вдали...
В жёлтой глуши на шипы изощрённые
Дикие вьются хмели.

Налётной бурей был охвачен
И тесный, и беспечный мир:
Затмились волны; глянул, мрачен,
Утёс — и задрожал эфир.

Я видел из укромной кущи:
Кренясь, как острие весов,
Ладья вдыхала вихрь бегущий
Всей грудью жадных парусов.

Та, что любит эти горы,
Та, что видит эти волны
И спасает в бурю челны
Этих бедных рыбаков, -
От земного праха взоры
Мне омыла ливнем струйным,
Осушила ветром буйным,
Весть прислала с облаков.

Как и шаги звучат волшебно,
И стук колёс во тьме ночей!..
И как вперение враждебно
Слепых предутренних очей!

Всё, дрогнув, вдруг отяжелело.
К ярму и тяготе спеша,
В своё дневное входит тело
Ночная вольная душа.

Отчётливость больницы
В сентябрьской тишине.
Чахоточные лица
Горят на полотне.

Сиделка сердобольно
Склонилась, хлопоча;
И верится невольно
В небесного врача.

Солнце, сияя, теплом излучается:
Счастливо сердце, когда расточается.
Счастлив, кто так даровит
Щедрой любовью, что светлому чается,
Будто со всем он живым обручается.
Счастлив, кто жив и живит.

В глухой стене проломанная дверь,
И груды развороченных камней,
И брошенный на них железный лом,
И глубина, разверстая за ней,
И белый прах, развеянный кругом,-
Всё - голос Бога: "Воскресенью верь".

День бледнеет утомлённый,
И бледнеет робкий вечер:
Длится миг смущённой встречи,
Длится миг разлуки томной...
В озаренье светлотенном
Фиолетового неба
Сходит, ясен, отблеск лунный,
И ясней мерцает Веспер,
И всё ближе даль синеет...