Стихотворение

Где от горести унылой,
Где спастись от лютых бед?
Нет в живых Плениры милой!
Милый друг! тебя уж нет!
Где от скорби ни скрываюсь,
Всё в мечтах с тобой встречаюсь;
В смертну погруженный сень,
Зрю твой гроб, вопль слышу слёзный.

Доколе рок свирепый станет
Меня бичом напастей гнать
И по частям когда престанет
Моё он сердце раздирать?
С любезным братом разлученье
И друга верного лишенье
Едва оплакать я успел,
Се вновь жестокая судьбина
Велит мне смерть оплакать сына,

Дни отрадны! где сокрылись
Ваша светлость и красы?
Мраком горести затмились
Прежни ясные часы.
Всё в глазах моих постылый,
Томный принимает вид,
Скорбь в душе моей унылой
Чувство радости мертвит.

Орёл,
Презрев долину,
Взлетел
Ты на вершину.
Смотри, глядят со всех сторон,
Далековидимым для всех ты стал предметом;
Пари же, но твоим полётом
Не насмеши ворон.

Прекрасное изображение Фелицы,
сочинение Гавриила Романовича Державина,
дало мне повод к написанию ответа Рафаэла,
в котором весь пятый куплет заимствован
из следующих трёх прекрасных строф его:

Не обличи меня ты яростью твоею,
‎О боже! гневом не карай,
Но кротко пощади, — я в немощах слабею:

Помилуй, призри, исцеляй.

Уже вся сила сокрушилась
В груди, стесненной скорбью злой,
И вся душа моя смутилась:

А ты что медлишь? боже мой!

Кто сколько ни сердись, а я начну браниться:
С бездельством, с глупостью людской мне не ужиться.
Везде продерзостный беспутство кажет вид;
Бесчестие в чести, из моды вышел стыд,
Почти с кем ни сойдусь, с кем речь ни начинаю —
Или невежество, или порок встречаю.

Почто смущаются языки,
Текут вслед буйства своего?
Земные восстают владыки
На бога и Христа его.

Рекли: «Заветы их отрынем,
Железны узы разорвем
И, презря власть их, с выи скинем
Несносный, тяжкий их ярем».

Устами ты обязал меня и рукою,
Дал хвалу мне свыше мер, заступил немало —
Сатирику то забыть никак не пристало,
Иже неблагодарства страсть хулит трубою.
Нет! но силы воздавать дары равномерны
В знак благодарения — увы! — запрещают.

Уже довольно лучший путь не зная,
‎Страстьми имея ослепленны очи,
Род человеческ из краю до края
‎Заблуждал жизни в мрак безлунной ночи,
И в бездны страшны
Многих ступили — спаслися немноги,