Стихотворение

В стольном Киеве великом
Князь Владимир пировал;
Окружён блестящим ликом,
В светлой гридне заседал.
Всех бояр своих премудрых,
Всех красавиц лепокудрых,
Сильных всех богатырей
Звал он к трапезе своей.

Святую Русь и Белого Царя
‎Давайте, братцы, петь согласно:
Русь-матушка — что на небе заря,
‎Царь-батюшка — что солнце красно.

Она и Он — что церковь со Христом,
‎Она и Он — что муж с женою;
Мы, дети их, живём Отца умом
‎И сыты матери рукою.

‎Какой-то англичанин жил
‎В Неаполе: в словах или на деле,
‎Кого и чем он оскорбил,
‎Не мог разведать я доселе;
‎Но, возвращаясь вечерком,
‎Чуть повернул он в переулок тёмный,
‎Встречается ему резак наемный,
‎С которым он отчасти был знаком,

Уже стесненные ахейскими полками,
Чертога царского толпяся пред вратами,
Трояне, гнанные жестокостью богов,
С трудом спасалися от яростных врагов,
И бедственный Приам, прозрев свою кончину,
Готовился как царь на лютую судьбину:

‎Кто принял в грудь свою язвительные стрелы
Неблагодарности, измены, клеветы,
Но не утратил сам врожденной чистоты
И образы богов сквозь пламя вынес целы;

Певец, возлюбленный богами,
Афинян вождь, краса и честь,
Тягчим преклонными годами,
Едва смогал их бремя несть.
Сто лет он жил для муз и славы,
Сто лет сограждан восхищал,
Когда в «Эдипе» им уставы
Судьбы таинственной вещал.

Наш славный Владимир, наш солнышко-князь,
Победой в Херсоне венчанный,
С добычею в Киев родной возвратясь,
По буре покоился бранной;
Мир с греками сладил и брачную связь

В селе Зажитном двор широкий,
‎Тесовая изба,
Светлица и терем высокий,
‎Беленая труба.

Ни в чем не скуден дом богатой:
‎Ни в хлебе, ни в вине,
Ни в мягкой рухляди камчатой,
‎Ни в золотой казне.

Подъял уста сей грешник исступленный
От страшных яств, утер их по власам
Главы, им в тыл зубами уязвленной,
И начал так: «Ты хочешь, чтоб я сам
Скорбь растравил, несноснейшее бремя
Душе моей, и сердцу, и уму;
Но коль слова мои должны быть семя,

Т и т и р и М е л и б е й.

М е л и б е й

Титир! ты, на траве лежа под тёмным буком,
Дубровных тешишь муз цевницы сельской звуком;
Мы изгнаны навек из отческих полей,
Мы родины бежим, а ты — в тени ветвей
Лес учишь похвалам Амариллиды стройной.