Стихотворение

Мой Вар, Суффена ты наверняка знаешь!
Суффен красив, воспитан, говорить мастер!
Вдобавок к остальному он стихи пишет,
По тысяче, по десять тысяч строк за день
Кропает, не как мы, на черновых свёртках,
На царских хартиях, чтоб переплёт новый,

Много морей переплыв и увидевши много народов,
Брат мой, достиг я теперь грустной гробницы твоей.
Чтобы последний принесть тебе дар, подобающий мёртвым,
И чтобы имя твоё, пепел печальный, призвать.
Рок беспощадный пресёк твою жизнь, он навеки похитил,

Тужите Амуры и Грации,
И все, что ни есть красовитого!
У Дашиньки умер воробушек!
Её утешенье, — которого
Как душу любила и холила!
А он — золотой был; он Дашу знал
Ну твёрдо как детушки маминьку.
Бывало сидит безотлучно все

Плачьте, Грации, со мною,
С поколением людей,
Одарённых красотою:
Умер бедный воробей
Милой девушки моей,
Воробей, утеха милой,
Радость друга моего,
Тот, кого она хранила
пуще глаза своего!
Как он ласков был с тобою!

В чудной дружбе два подлых негодяя,
Кот Мамурра и с ним — похабник Цезарь!
Что ж тут дивного? Те же грязь и пятна
На развратнике Римском и Формийском.
Оба мечены клеймами распутства,
Оба гнилы и оба — полузнайки,
Ненасытны в грехах прелюбодейных.

Плачь, Венера, и вы, Утехи, плачьте!
Плачьте все, кто имеет в сердце нежность!
Бедный птенчик погиб моей подружки,
Бедный птенчик, любовь моей подружки.
Милых глаз её был он ей дороже.
Слаще мёда он был и знал хозяйку,
Как родимую мать дочурка знает.

Плачьте, Венеры все и все Эроты,
Плачьте, сколько ни есть людей достойных!
Ах, воробушка нет моей любезной,
Птички, радости нет моей любезной,
Что она больше глаз своих любила;
Ах, как сладок он был, хозяйку так он,
Так, как девочка мать родную знает;

Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев
Милых губ твоих страсть мою насытят?
Ты зыбучий сочти песок ливийский
В напоённой отравами Кирене,
Где оракул полуденный Амона
И где Батта старинного могила.
В небе звёзды сочти, что смотрят ночью

Обнял Акму, любовь свою, Септимий.
Нежно к сердцу прижал. Сказал ей:
«Акма! Если крепко в тебя я не влюбился,
Если вечно любить тебя не буду,
Как пропащие любят и безумцы,
Пусть в пустыне ливийской иль индийской
Кровожадного льва я повстречаю!»

Тот богоравный был избран судьбою,
Тот и блаженством божественным дышит,
Кто зачастую сидит пред тобою.
Смотрит и слышит