Стихотворение

‎У Барыни, старушки кропотливой,
‎Неугомонной и брюзгливой,
Две были девушки, Служанки, коих часть
‎Была с утра и до глубокой ночи,
‎Рук не покладывая, прясть.
‎Не стало бедным девкам мочи:
‎Им будни, праздник — всё равно;
‎Нет угомона на старуху:

Трагичный юморист, юмористичный трагик,
Лукавый гуманист, гуманный ловелас,
На Францию смотря прищуром зорких глаз,
Он тек по ней, как ключ - в одобренном овраге.

Его душа - заплёванный Грааль,
Его уста - орозенная язва...
Так: ядосмех сменяла скорби спазма,
Без слёз рыдал иронящий Уайльд.

На Ваших эффектных нервах звучали всю ночь сонаты,
А Вы возлежали на башне на ландышевом ковре...
Трещала, палила буря, и якорные канаты,
Как будто титаны-струны, озвучили весь корвет.

Я голоса её не слышал,
И имени её не знал...
...Она была в злофейном крэпе...
...В её глазах грустили степи...
Когда она из церкви вышла
И вздрогнула - я застонал
Но голоса её не слышал,
Но имени её не знал.

Я, белоснежный, печальноюный бубенчик-ландыш,
Шуршу в свой чепчик
Зефира легче
Для птичек певчих...
И тихо плачу белёсой ночью, что миг мне дан лишь

Пастух нашёл зимой в пещере Диких Коз;
Он в радости богов благодарит сквозь слёз;
«Прекрасно», говорит: «ни клада мне не надо,
‎Теперь моё прибудет вдвое стадо;
‎И не доем и не досплю,
А милых Козочек к себе я прикормлю,

‎За милую прелестну кружку,
Которой отвожу свою от жажды душку,
‎С которой только что не сплю
‎И так люблю,
‎Как маленький дитя игрушку.

Ест Федька с водкой редьку,
Ест водка с редькой Федьку.

Тиран! на то ли ты родился,
Чтобы взглянуть раз и — пленить!
На то ли огнь любви разлился
В груди моей, чтоб слёзы лить?
Тиран, на то ли ты родился?