Богомол

Безумен, как старый шляпник от передоза
соединений ртути с колючей страстью,
вонзается богомол, богослов, заноза,
живыми шипами страха в её запястье.

И медленно поднимается по наклонной -
пророком на час, инквизитором-иноверцем.
И что происходит в его голове зелёной,
склонённой, влюблённой, ведомой зелёным сердцем?

Две сотни шагов от изножия к изголовью.
По сладкому мрамору кожи — с небес в пучину.
Ты чувствуешь, пучеглазый? Запахло кровью.
Стихами запахло, которым она — причина.

Войной. Совершенством. Криком. Ночные джунгли
визжат и стрекочут, и тонут в голодных гулах.
И падают звёзды. И долго шипят, как угли,
на мускулах чёрных скал и железных скулах.

Она засыпает в молниях. Гладиолус
чернеет на фоне взрыва. Дрожит посуда.
Учись говорить, мой хрупкий второй. Отсюда
на волю способен вырваться только голос.