Михаил Алексеевич Кузмин

Какая новая любовь и нежность
Принесена с серебряных высот!
Лазурная, святая безмятежность,
Небесных пчёл медвяный, лёгкий сот!

К матери нашей, Любви, я бросился, горько стеная:
«Мать, о мать, посмотри, что мне готовит судьба!
С другом моим дорогим на долгие дни разлучаюсь,
Долгие, долгие дни как проведу без него?»
Кроткая мать, рассмеясь, волос моих нежно коснулась.

Кавалер по кабинету
Быстро ходит горд и зол,
Не напудрен, без жилету
И забыт цветной камзол.

«Вряд ли клятвы забывали
Так позорно, так шутя!
Так обмануто едва ли
Было глупое дитя.

Как месяц молодой повис
Над освещёнными домами!
Как явственно стекает вниз
Прозрачность тёплыми волнами!
Какой пример, какой урок
(Весной залога сердце просит)
Твой золотисто-нежный рог
С небес зелёных нам приносит?
Я трепетному языку

Как сладко дать словам размеренным
Любовный яд и острие!
Но слаще быть вполне уверенным,
Что ваше сердце — вновь моё.
Я знаю тайно, вне сомнения,
Что неизбежен странный путь,
Зачем же смутное волнение
Безверную тревожит грудь?

Как странно в голосе твоём мой слышен голос,
Моею нежностью твои глаза горят,
И мой чернеется, густой когда-то, волос
В кудрях томительных, что делит скромный ряд.

Какая белизна и кроткий сон!
Но силы спящих тихо прибывают,
И золочёный, бледный небосклон
Зари вуали розой закрывают.
В мечтах такие вечера бывают,
Когда не знаешь, спишь или не спишь,
И каплют медленно алмазы с крыш.

Какая-то лень недели кроет,
Замедляют заботы лёгкий миг, —
Но сердце молится, сердце строит:
Оно у нас плотник, не гробовщик.
Весёлый плотник сколотит терем.
Светлый тес — не холодный гранит.
Пускай нам кажется, что мы не верим:

Мой друг уехал без прощанья,
Оставив мне картонный домик.
Милый подарок, ты — намёк или предсказанье?
Мой друг — бездушный насмешник или нежный комик?
Что делать с тобою, странное подношенье?
Зажгу свечу за окнами из цветной бумаги.

Когда мне говорят: «Александрия»,
Я вижу белые стены дома,
Небольшой сад с грядкой левкоев,
Бледное солнце осеннего вечера
И слышу звуки далёких флейт.