Михаил Алексеевич Кузмин

4

Невидимого шум мотора,
За поворотом сердце бьётся.
Распирает муза капризную грудь.
В сферу удивленного взора
Алмазный Нью-Йорк берется
И океанский, горный, полевой путь.
Раскидав могильные обломки,
Готова заплакать от весны незнакомка,

5

Баржи затопили в Кронштадте,
Расстрелян каждый десятый, —
Юрочка, Юрочка мой,
Дай Бог, чтоб Вы были восьмой.

Казармы на затонном взморье,
Прежний, я крикнул бы: «Люди!»
Теперь молюсь в подполье,
Думая о белом чуде.

6

На улице моторный фонарь
Днём. Свет без лучей
Казался нездешним рассветом.
Будто и теперь, как встарь,
Заблудился Орфей
Между зимой и летом.
Надеждинская стала лужайкой
С загробными анемонами в руке,
А Вы, маленький, идёте с Файкой,

7

Двенадцать — вещее число,
А тридцать — Рубикон:
Оно носителю несло
Подземных звёзд закон.

Раскройся, веер, плавно вей,
Пусти все планки в ход.
Животные земли, огней,
И воздуха, и вод.

В степи ковылиной
Забыты истоки,
Томится малиной
Напрасно закат.

5В бесплодных покосах
Забродит ребёнок,
Ореховый посох
Прострет, златоокий, —
Ручьится уж тонок
10Живительный клад.