Стихотворение

Открыты окна. В белой мастерской
Следы отъезда: сор, клочки конверта.
В углу стоит прямой скелет мольберта.
Из окон тянет свежестью морской.

Хрустя по серой гальке, он прошёл
Покатый сад, взглянул по водоёмам,
Сел на скамью… За новым белым домом
Хребет Яйлы и близок и тяжёл.

Курган разрыт. В тяжёлом саркофаге
Он спит, как страж. Железный меч в руке.
Поют над ним узорной вязью саги,
Беззвучные, на звучном языке.

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

«Мимо острова в полночь фрегат проходил:
‎Слева месяц над морем светил,
Справа остров темнел  — пропадали вдали
‎Дюны скудной родимой земли.

— Счастливы мы, фессалийцы! Чёрное, с розовой пеной,
Пахнет нагретой землёй наше густое вино.
Хлеб от вина лиловеет. Кусок овечьего сыру,
Влажно-солёный, крутой, горную свежесть хранит.

Океан под ясною луной,
Тёплой и высокой, бледнолицей,
Льётся гладкой, медленной волной,
Озаряясь жаркою зарницей.

Всходят горы облачных громад:
Гавриил, кадя небесным Силам,
В тёмном фимиаме царских врат
Блещет огнедышащим кадилом.

Мелькают дали, чёрные, слепые,
Мелькает океана мёртвый лик:
Бог разверзает бездны голубые,
Но лишь на краткий миг.

‎Мир  — лес, ночной приют птицы.
‎Брамины

В вечерний час тепло во мраке леса,
И в тёплых водах меркнет свет зари.
Пади во мрак зелёного навеса —
И, приютясь, замри.

Монастыри в предгориях глухих,
Наследие разбойников морских,
Обители забытые, пустые —
Моя душа жила когда-то в них:
Люблю, люблю вас, келии простые,
Дворы в стенах тяжёлых и нагих,
Валы и рвы, от плесени седые,
Под башнями кустарники густые