Стихотворение

На берегах текущих рек
Пастушок мне тако рек:
"Не видал прелестнее твоего я стану,
Глаз твоих, лица и век.
Знай, доколь продлится век,
Верно я, мой свет, тебя, верь, любити стану".

Русь - распаханная равнина.
Друг ей - плуг, неприятель - меч.
Терпелива она и ранима,
Потому её надо беречь.

Ни французы её не сломили,
Не замучила татарва.
Есть ли что-нибудь лучшее в мире,
Чем зелёная эта трава?!

На Ваганьковском кладбище осень и охра,
Небо - серый свинец пополам с синевой.
Там лопаты стучат, но земля не оглохла -
Слышит, матушка, музыку жизни живой.

Без муравья вселенная пуста!
Я в этом убеждён, товарищи.
Он смотрит на меня с куста
И шевелит усами понимающе.

Вся голова его - огромный глаз.
Он видит всё, что мы, и даже более.
Я говорю:- Здорово, верхолаз! -
Он промолчал. Но мы друг друга поняли.

Не руби берёзы белой,
Не губи души лесной,
Не губи и зла не делай,
А особенно весной,

Не губи, не тронь берёзы,
Обойдись с ней по-людски,
А иначе брызнут слёзы,
Сам засохнешь от тоски.

Я видел в небе белые воскрылья
И толпы ангелов, Творцу слагавших Стих, -
Но птица траура свои раскрыла крылья,
Погасли в небе белые воскрылья,
И грустно никну - радостный жених.
К чему мольбы? К чему усилья?
Я - тьмы тоскующий жених.

Серые зёрна молотим и бьём
Тяжёлой и пыльною палкой,
В печке нечищенной пламем томим,
Чтоб насытиться белою булкой.

Грязную тряпку на клочья и в чан
Рычагам на потеху,— и что же?
Выползает из брюха проворных машин
Белоснежной бумагой наружу.

Ты изменила, как жена,
Ну что ж, язви, хули, злорадствуй,
О нищая моя страна
Неисчислимого богатства!

Ты хорошеешь с каждым днём
Таким солёным и жестоким,
Мы, очарованные, пьём
Заздравье годам краснощёким.

О как дерзаю я, смущённый,
Вам посвятить обломки строф,
Небрежный труд, но освещённый
Созвездьем букв "a Goumileff".

С распущенными парусами
Перевезли в своей ладье
Вы под чужими небесами
Великолепного Готье...

Ушла печальной, оскорблённой
К своей девической земле,
И в строгости непримирённой
Затеплилась свечой во мгле.
И я побрёл душою спящей,
Не пробуждённой от тревог,
В окрестный полумрак и в чащи
И в пыль изъезженных дорог.