Стихотворение

Не руби берёзы белой,
Не губи души лесной,
Не губи и зла не делай,
А особенно весной,

Не губи, не тронь берёзы,
Обойдись с ней по-людски,
А иначе брызнут слёзы,
Сам засохнешь от тоски.

Я видел в небе белые воскрылья
И толпы ангелов, Творцу слагавших Стих, -
Но птица траура свои раскрыла крылья,
Погасли в небе белые воскрылья,
И грустно никну - радостный жених.
К чему мольбы? К чему усилья?
Я - тьмы тоскующий жених.

Серые зёрна молотим и бьём
Тяжёлой и пыльною палкой,
В печке нечищенной пламем томим,
Чтоб насытиться белою булкой.

Грязную тряпку на клочья и в чан
Рычагам на потеху,— и что же?
Выползает из брюха проворных машин
Белоснежной бумагой наружу.

Ты изменила, как жена,
Ну что ж, язви, хули, злорадствуй,
О нищая моя страна
Неисчислимого богатства!

Ты хорошеешь с каждым днём
Таким солёным и жестоким,
Мы, очарованные, пьём
Заздравье годам краснощёким.

О как дерзаю я, смущённый,
Вам посвятить обломки строф,
Небрежный труд, но освещённый
Созвездьем букв "a Goumileff".

С распущенными парусами
Перевезли в своей ладье
Вы под чужими небесами
Великолепного Готье...

Ушла печальной, оскорблённой
К своей девической земле,
И в строгости непримирённой
Затеплилась свечой во мгле.
И я побрёл душою спящей,
Не пробуждённой от тревог,
В окрестный полумрак и в чащи
И в пыль изъезженных дорог.

Я грущу в кабаке за околицей,
И не радует душу вино,
А метель серебристая колется
Сквозь разбитое ветром окно.

В полутёмной избе низко стелется
Сизым клубом махорки струя.
- Ах! Взгляни, промелькни из метелицы,
Снеговая царевна моя!

Очаровательный удел,
Овитый горестною дрожью...
Мой конь стремительно взлетел
На мировое бездорожье,
Во мглу земного бытия,
И мгла с востока задрожала.
И слава юная моя
На перекрестках отставала.

В дубраве грозна буря воет,
Крутится вихрем дождь и град.
С горы стремясь, долину роет
Ревущий, быстрый водопад.
Во мраке молния лишь блещет,
Не видно в туче светлых звёзд.
Вдруг грянул гром: и бор трепещет,
Не сыщут робки звери мест.

Лютая зима! Доколе
Землю будешь ты томить,
Реки быстрые в неволе
Льдистым гнётом бременить?
Долго ль быть твоей нам жертвой
И сносить жестокий хлад?
Всё уныло, пусто, мёртво,
Всё, куда ни кинем взгляд.