Стихотворение

Вы и я, и толстая дама,
Тихонько затворивши двери,
Удалились от общего гама.

Я играл Вам свои "Куранты",
Поминутно скрипели двери,
Приходили модницы и франты.

Я понял Ваших глаз намёки,
И мы вместе вышли за двери,
И все нам вдруг стали далёки.

Как месяц молодой повис
Над освещёнными домами!
Как явственно стекает вниз
Прозрачность тёплыми волнами!
Какой пример, какой урок
(Весной залога сердце просит)
Твой золотисто-нежный рог
С небес зелёных нам приносит?
Я трепетному языку

Декабрь морозит в небе розовом,
Нетопленный чернеет дом,
И мы, как Меньшиков в Березове,
Читаем Библию и ждём.

И ждём чего? Самим известно ли?
Какой спасительной руки?
Уж вспухнувшие пальцы треснули
И развалились башмаки.

Весною листья меняет тополь,
Весной возвращается Адонис
Из царства мёртвых…
Ты же весной куда уезжаешь, моя радость?

Весною все поедут кататься
По морю иль по садам в предместьях
На быстрых конях…
А мне с кем кататься в легкой лодке?

Где слог найду, чтоб описать прогулку,
Шабли во льду, поджаренную булку
И вишен спелых сладостный агат?
Далёк закат, и в море слышен гулко
Плеск тел, чей жар прохладе влаги рад,

Переходы, коридоры, уборные,
Лестница витая, полутёмная;
Разговоры, споры упорные,
На дверях занавески нескромные.

Пахнет пылью, скипидаром, белилами,
Издали доносятся овации,
Балкончик с шаткими перилами,
Чтоб смотреть на полу декорации.

Их руки были приближены,
Деревья были подстрижены,
Бабочки сумеречные летали.

Слова всё менее ясные,
Слова всё более страстные
Губы запекшиеся шептали.

"Хотите знать Вы, люблю ли я,
Люблю ли, бесценная Юлия?
Сердцем давно Вы это узнали",

Я видел юношу-пророка,
Припавшего к стеклянным волосам лесного водопада,
Где старые мшистые деревья стояли в сумраке важно, как старики,
И перебирали на руках чётки ползучих растений.
Стеклянной пуповиной летела в пропасть цепь
Стеклянных матерей и дочерей

Мои глаза бредут, как осень,
По лиц чужим полям.
Но я хочу сказать вам — мира осям:
«Не позволям!»
Хотел бы шляхтичем на сейме,
Руку положив на рукоятку сабли,
Тому, отсвет желаний чей мы,
Крикнуть, чтоб узы воль ослабли.

Стенал я, любил я, своей называл
Ту, чья невинность в сказку вошла,
Ту, что о мне лишь цвела и жила
И счастью нас отдала
Но Крысолов верховный "крыса" вскрикнул
И кинулся, лаем залившись, за "крысой" -
И вот уже в лапах небога,