Стихотворение

Проконсул Пилат. Перед ним — мятежный,
Сомкнувший в печали уста.
Ты помнишь, Понтий, вопрос небрежный:
Quid est Veritas? Да?

О, этот презрительный жест рукою
И тусклый, скучающий взгляд!
Но… как ни стыдно, а я с тобою,
Жирный Понтий Пилат!

Расплываясь, смотрят в окна
Тускло с улицы огни…
Словно длинные волокна,
Убегают фонари.

Видно много мне туманных,
Как видения ночей,
Неочерченных и странных,
Исчезающих людей.

Тра-ла-ла! Ты спишь, принцесса?
Сад в подлунном серебре?
И к концу приходит месса
Ведьм на Брокенской горе.

Не проснёшься? Так за дело!
Будешь плакать поутру,
Потому что ты хотела
Посмотреть, как я умру…

Слеп — кто в своём, кто не ломался,
Кто не познал, как это мало.
Что только их не забавляло…
Кто среди них не почитался…

Тот же, кто в высь дерзко прорвётся —
Ах, перед Всем тот не окрепнет:
Или умрёт, или согнется…
Зрячий на миг тоже ослепнет.

Стою среди дерев и думаю о небе,
О том, что я — я есмь, о жизни в этом теле.
Пусть тело тягостно и родственно амебе,
Здесь всё подчинено неведомой мне цели.

Ты любишь, юноша, своих раздумий смену,
Ты любишь, юноша, томов вечерних тишь?
Когда придёт пора — ты выйдешь на арену…
Мысль, ты преклонишься, замолишь, замолчишь.

«Цвет нации, — басил военный хмурый, —
Аристократия под царскою короной».
«Цвет нации, конечно, профессура», —
С достоинством сказал седой старик-ученый.

Благочестивый старичок,
Он вынес бы антихриста явленье,
Он вынес бы и светопреставленье,
Но Конституцию он вынести не смог.

Посв. С. М. Арамянц

Я всё забыл и дням забыл я счёт,
Расстался я, свистя, с исканьем и сомненьем.
Пускай прошедшее моё пройдёт,
Совсем, совсем пройдёт с мечтой и утомленьем.

Лице свое скрывает день
Поля покрыла мрачна ночь
Взошла на горы чорна тень
Лучи от нас склонились прочь
Открылась бездна, звёзд полна
Звездам числа нет, бездне дна.