Стихотворение

Много в жизни моей я трудов испытал,
Много вынес и тяжких мучений.
Но меня от отчаянья часто спасал
Благодатный, таинственный гений.

Когда серьёзные причины
Для речи вызрели в груди,
Обычной жалобы зачина —
Мол, нету слов — не заводи.

Все есть слова — для каждой сути,
Все, что ведут на бой и труд,
Но, повторяемые всуе,
Теряют вес, как мухи мрут.

Председатель Совнаркома, Наркомпроса, Мининдела!
Эта местность мне знакома, как окраина Китая!
Эта личность мне знакома! Знак допроса вместо тела.
Многоточие шинели. Вместо мозга — запятая.
Вместо горла — тёмный вечер. Вместо буркал — знак деленья.

Злобный гений, царь сомнений,
Ты опять ко мне пришёл,
И, желаньем утомлённый, потревоженный и сонный,
Я покой в тебе обрел.

Оркестры смолкли, отзвучали речи,
Парадных флагов свернут пёстрый фронт.
И этот гром неповторимой встречи,
Как гром грозы, ушёл за горизонт.

В шумном вихре юности цветущей
Жизнь свою безумно я сжигал,
День за днём, стремительно бегущий,
Отдохнуть, очнуться не давал.

Жить, как прежде, больше не могу я,
Я брожу как охладелый труп,
Я томлюсь по ласке поцелуя,
Поцелуя милых женских губ.

Горные тропы моложе
Ныне исчезнувших рек,
Чьё отслужившее ложе
В дебрях обрел человек.

Но до него, следопыта,
Задолго — всякой тропой
Лапы зверей и копыта
След обозначили свой.

На сердце песни, на сердце слёзы,
Душа страданьями полна.
В уме мечтанья, пустые грёзы
И мрак отчаянья без дна.

Когда же сердце устанет биться,
Грудь наболевшая замрёт?
Когда ж покоем мне насладиться
В сырой могиле придёт черед?

Дорога дорог меж двумя океанами,
С тайгой за окном иль равнинами голыми,
Как вехами, вся обозначена кранами —
Стальными советского века глаголями.

О каждом новом свежем пне,
О ветви, сломанной бесцельно,
Тоскую я душой смертельно,
И так трагично-больно мне.
Редеет парк, редеет глушь.
Редеют ёловые кущи…
Он был когда-то леса гуще,
И в зеркалах осенних луж
Он отражался исполином…