Песня большой дороги

1

Пешком с лёгким сердцем выхожу на большую дорогу,
Здоровый, свободный, весь мир предо мною,
Эта серая и длинная тропа ведёт меня, куда я хочу,
Отныне не надо мне счастья, я сам своё счастье,
Отныне я больше не хнычу и ничего не хочу.
Жалобы, упрёки, придирки и книги оставлены дóма,
Сильный и радостный, я шагаю по открытой дороге вперёд.

Земля, разве этого мало?
Мне не нужно, чтобы звёзды спустились ниже,
Я знаю, им и там хорошо, где сейчас,
Я знаю, их довольно для тех, кто и сам из звёздных миров.

2

Вот глубокий урок: всё принять, никого не отвергнуть,
никому не оказать предпочтенья.
Кудлатый чернокожий, преступник, больной, неграмотный,
всем открыта и доступна она.

Роды, кто-то спешит за врачом, нищая ковыляет, шатается
пьяный, рабочие шагают гурьбой и смеются,
Бродяга-подросток, экипаж богача, расфуфыренный франт,
влюблённые, убежавшие из дому,
Торгаш, торопящийся спозаранку попасть на базар,
погребальные дроги, мебель, что перевозится в
город, и другая — из города,
Они проходят, и я прохожу, и всё проходит, и никто никому
не помеха,
Ни одного обойдённого, и все они дороги мне…

4

Я думаю, геройские подвиги все рождались на вольном
ветру и все вольные песни на воздухе,
Я думаю, я мог бы сейчас встать и творить чудеса,
Я думаю, что я ни встречу сейчас на дороге, то с первого
взгляда полюбится мне,
И кто увидит меня, тот полюбит меня,
Я думаю, кого ни увижу сейчас, тот должен быть счастлив.

5

Большими глотками я глотаю пространство,
Запад и восток — мои, север и юг — мои.

Я больше, чем я думал, я лучше, чем я думал,
Я и не знал, до чего я хорош.

Всюду видится мне красота,
Снова и снова я могу повторять и мужчинам и женщинам:
вы сделали мне столько добра, и я хочу
отплатить вам добром,
Я развею себя между всеми, кого ни повстречаю на пути,
Я брошу им новую радость и грубость,
И кто отвергнет меня, не опечалит меня,
А кто примет меня, будет блажен и дарует блаженство мне.

6

Если бы тысячи совершенных мужчин предстали сейчас
предо мною, это не удивило бы меня,
Если бы тысячи красивейших женщин явились сейчас
предо мною, это не изумило бы меня,
Теперь я постиг, как создать самых лучших людей:
Пусть вырастают на вольном ветру, спят и едят с землёю…

Здесь испытание мудрости,
Не в школах окончательно испытуется мудрость,
Мудрость не может быть передана от того, кто имеет её,
тому, кто не имеет её,
Вся мудрость — в душе, её нельзя доказать, она сама есть
своё доказательство.

Здесь я проверю сейчас все религии и философии,
Может быть, они хороши в залах, где читаются лекции,
но никуда не годятся под широкими тучами,
у бегущих ручьёв.

7

Почему многие мужчины и женщины, приближаясь ко мне,
зажигают в крови моей солнце?
Почему, когда они покидают меня, флаги моей радости
никнут?
Почему, когда я прохожу под иными деревьями, меня
осеняют всегда широкие и мелодические мысли?
(Я думаю, и лето, и зиму они висят на этих деревьях и
роняют плоды, всякий раз когда я прохожу.)
Откуда благоволение ко мне проходящих мужчин и женщин?
Откуда моё благоволение к ним?

9

Allons! кто бы ты ни был, выходи, и пойдём вдвоём!
Со мной никогда не устанешь в пути.

Земля не утомит никогда,
Сначала неприветлива, молчалива, непонятна земля,
неприветлива и непонятна Природа,
Но иди, не унывая, вперёд, дивные скрыты там вещи,
Клянусь, не сказать никакими словами, какая красота в
этих дивных вещах.

Allons! ни минуты не медля,
Пусть эти оклады набиты сластями, пусть это жильё так
уютно, мы не можем остаться здесь,
Пусть эта гавань защищает от бури, пусть эти воды так
тихи, мы не можем бросить в них якорь.
Пусть окружают нас горячим радушием, нам дозволено
предаться ему лишь на самый короткий срок.

10

Allons! соблазны будут ещё более сильны,
Мы помчимся на всех парусах по безумным и бездорожным
морям.
Туда, где ветры бушуют во-всю, где сшибаются воды, где
янки-клиппер несётся вперёд, широко распустив
паруса.

Allons! с нами сила, свобода, земля и стихии,
С нами здоровье, задор, любопытство, гордость, восторг;
Allons! от всех формул,
От ваших формул, о материалисты-попы, с глазами летучих
мышей.
Протухший труп преграждает дорогу — уже невозможно
откладывать похороны.

Allons! но предупреждаю тебя:
Тому, кто путешествует со мною, нужны самые лучшие
мышцы, самая лучшая кровь,
Никто не смеет явиться на искус ко мне, покуда не
принесёт с собою здоровья и мужества,
Не приходите ко мне, кто уже растратил своё лучшее,
Сифилитиков и пьяниц мне не надо…

11

Слушай, я не хочу тебе лгать,
Я не обещаю тебе гладких, старинных наград, я обещаю
тебе новые, жёсткие,
Вот каковы будут дни, которые ожидают тебя:
Ты не будешь собирать и громоздить то, что называется
богатством,
Всё, что наживёшь или создашь, ты будешь разбрасывать
щедрой рукой,
Войдя в город, не оставайся в нём дольше, чем нужно,
и, верный неотразимому зову, поскорей иди
оттуда прочь.
Те, кто останутся у тебя позади, будут издеваться над
тобой и язвить тебя злыми улыбками,
На призывы любви тебе придётся ответить лишь страстным
прощальным поцелуем.
И ты оттолкнёшь те руки, что попытаются тебя удержать.

13

Выходи же, кто бы ты ни был! выходи, мужчина или
женщина!
Ты не должен прохлаждаться и нежиться в доме, хотя бы
ты построил его сам или он для тебя был построен.
Прочь из тюремного мрака! прочь из-за ширмы!
Никаких возражений! они бесполезны, я знаю всё и выведу
вас на чистую воду.
Я вижу вас насквозь, вы не лучше других.
Вы не заслонитесь от меня ни танцами, ни обедом, ни
смехом,
Я вижу сквозь одежду и все украшения, сквозь эти мытые
и холеные лица
Скрытое, молчаливое отвращение и ужас.

Вы не скажете ни жене, ни подруге, ни мужу
Об этом страшном своём двойнике, который прячется,
угрюмый и мрачный,
Бессловесный и мглистый на улицах, кроткий и учтивый
в гостиных,
В вагонах железных дорог, на пароходах, в публичных
собраниях,
В гостях у мужчин и женщин, за столом, в спальне,
повсюду,
Изящно одетый, смеющийся, бравый, а под рёбрами у него
смерть, а в черепе ад,
Под белой манишкой, под перчатками, под лентами и
бумажными розами,
В ладу с обычаями, ни слова не говорит о себе,
Как он говорлив, говорит обо всём, но никогда не говорит
о себе.

14

Allons! сквозь борьбу и войну!
То, ж чему мы идём, не может быть отменено ничьим
приказом.

Привела ли к победе былая борьба?
И кто победил? ты? твой народ? Природа?
Но пойми меня теперь до конца: так уж устроено в сути
вещей, чтобы жатвою каждой победы, какова бы
она ни была, являлось нечто такое, что вызовет
новую борьбу, ещё более лютую.

Мой призыв есть призыв к боям, я готовлю пламенный
бунт,
Тот, кто идёт со мною, будь вооружён хорошо,
Тот, кто идёт со мною, часто идёт, голодая, нищий,
окружённый злыми врагами, покинутый.

15

Allons! дорога перед нами!
Она безопасна — я прошёл её сам — мои ноги испытали
её — смотри же, не медли,
Пусть бумага останется на столе неисписанная, и на полке
нераскрытая книга.
Пусть останется твой инструмент на заводе! и ты не
заработаешь денег!
Пусть останется школа! не слушай призывов учителя!
Пусть проповедник проповедует с кафедры! пусть адвокат
говорит на суде и судья толкует закон!

Камерадо, я даю тебе руку!
Я даю тебе мою любовь, более дорогую, чем деньги,
Я даю тебе себя самого, раньше всякого закона и проповеди.
Дашь ли ты мне себя? пойдёшь ли ты со мною в дорогу?
Будем ли мы с тобой неразлучны, покуда мы живы?