Листья травы

Бей! бей! барабан! — труби! труба! труби!
В окна, в двери ворвитесь, как беспощадная рать,
В величавую церковь, гоните молящихся
В школу, где учится школьник,
Не давайте покоя новобрачному, теперь не время
наслаждаться с женой,

(После чтения Гегеля)

В мыслях моих проходя по Вселенной, я видел, как малое,
что зовётся Добром, упорно спешит к бессмертью,
А большое, что зовётся Злом, спешит раствориться,
исчезнуть и сделаться мёртвым.

В тоске и в раздумьи сижу одинокий,
И в эту минуту мне чудится, что в других странах другие
есть люди тоже в тоске и в раздумьи,
Мне чудится, стóит мне всмотреться, и я увижу их
в Германии, в Италии, в Испании, во Франции.

1

Звучность, размеренность, сжатость, упорство и божественная
власть говорить слова;
Твои лёгкие стали могучи, и губы твои сделались гибки
после долгих усилий? после тяжких трудов? или
ты таков от природы?

Вы, преступники, судимые в судах,
Вы, острожники в камерах тюрем, вы, убийцы,
приговорённые к смерти, в ручных кандалах
и на железной цепи.
Кто же я, что я не за решёткой, почему не судят меня?
Я такой же окаянный и свирепый, что же руки мои не в

Где осаждённая крепость, бессильная отбросить врага?
Вот я посылаю туда командира, он проверен, он смел и
бессмертен,
С ним и пехота, и конница, и обозы орудий,
И артиллеристы беспощаднее всех, что когда-либо палили из
пушек.

Годы современности! годы несделанного!
Ваш горизонт встаёт, я вижу, что он расступается для более
величественных драм,
Я виску, что к ним готовятся не только Америка, не только
народ Свободы, но и другие народы,

У городской мертвецкой, у самых ворот,
Праздно бродя, пробираясь подальше от шума,
Я с любопытством замедлил шаги, потому что — вот
проститутка, брошенное жалкое тело,
Сюда принесли её труп, он лежит на мокром кирпичном
помосте, никто не пришёл за ним,

За широкими воротами мирной риги деревенской
Озарённая поляна со скотом и лошадьми,
И туман, и ширь, и дальний уходящий горизонт.

Вот я сделаю всю сушу нераздельной,
Я создам самый великолепный народ из всех, озаряемых
солнцем,
Я создам дивные магнитные страны —
Любовью товарищей,
Вечной, на всю жизнь, любовью товарищей.
Я густо усажу, как деревьями, союзами друзей и товарищей

Дряхлый, больной, я сижу и пишу,
И мне тягостно думать, что ворчливость и скука
моих стариковских годов,
Окоченелость, боли, запоры, сварливая мрачность, плаксивые
жалобы
Могут просочиться в ежедневные песни мои.

Вдруг из ветхой и сонной норы, из берлоги рабов,
Она молнией прянула, и сама на себя удивляется,
Ногами она топчет золу и лохмотья, а руками сжимает
глотки королей.