Михаил Юрьевич Лермонтов

l

Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;

2

1
Мы пьём из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;

2
Когда же перед смертью с глаз
Завязка упадает,
И всё, что обольщало нас,
С завязкой исчезает;

Воет ветр и свистит пред недальной грозой;
По морю, на тёмный восток,
Озаряемый молньей, кидаем волной,
Несётся неверный челнок.
Два гребца в нём сидят с беспокойным челом,

Воет ветр и свистит пред недальной грозой,
По морю, на тёмный восток,
Озаряемый молньей, кидаем волной,
Несётся неверный челнок.
Два гребца в нём сидят с беспокойным челом,

Я видел вас: холмы и нивы,
Разнообразных гор кусты,
Природы дикой красоты,
Степей глухих народ счастливый,
И нравы тихой простоты!

Много звёзд у летней ночи:
Отчего же только две у вас,
Очи юга! черны очи!
Нашей встречи был недобрый час.

Кто ни спросит, звёзды ночи
Лишь о райском счастьи говорят;
В ваших звёздах, черны очи,
Я нашел для сердца рай и ад.

Что может краткое свиданье
Мне в утешенье принести,
Час неизбежный расставанья
Настал, и я сказал: прости.

И стих безумный, стих прощальный
В альбом твой бросил для тебя,
Как след единственный, печальный,
Который здесь оставлю я.

Что толку жить!.. Без приключений
И с приключеньями - тоска
Везде, как беспокойный гений,
Как верная жена, близка!
Прекрасно с шумной быть толпою,
Сидеть за каменной стеною,
Любовь и ненависть сознать,
Чтоб раз об этом поболтать,

79
Два человека в этот страшный год,
Когда всех занимала смерть одна,
Хранили чувство дружбы. Жизнь их, род
Незнания хранила тишина.
Толпами гиб отчаянный народ,
Вкруг них валялись трупы – и страна
Веселья – стала гроб – и в эти дни

Чума явилась в наш предел;
Хоть страхом сердце стеснено,
Из миллиона мёртвых тел
Мне будет дорого одно.
Его земле не отдадут,
И крест его не осенит;
И пламень, где его сожгут,
Навек мне сердце охладит.