Георгий Адамович

О том, что смерти нет, и что разлуки нет,
И нет земной любви предела,
Не будем говорить. Но так устроен свет,
Где нам дышать судьба велела.

"О, если где-нибудь, в струящемся эфире,
В надзвёздной вышине,
В невероятной тьме, в невероятном мире,
Ты всё же внемлешь мне,

"О, если правда, что в ночи..."
Не правда. Не читай, не надо.
Всё лучше: жалобы твои,
Слёз ежедневные ручьи,
Чем эта лживая услада.

"О, сердце разрывается на части
От нежности... О да, я жизнь любил,
Не меряя, не утоляя страсти,
- Но к тридцати годам нет больше сил".

Один сказал: "Нам этой жизни мало",
Другой сказал: "Недостижима цель",
А женщина привычно и устало,
Не слушая, качала колыбель.

Окно, рассвет... едва видны, как тени,
Два стула, книги, полка на стене.
Проснулся ль я? Иль неземной сирени
Мне свежесть чудится ещё во сне?

Он говорил: "Я не люблю природы,
Я научу вас не любить её.
И лес, и море, и отроги скал
Однообразны и унылы. Тот,
Кто в них однажды пристально вглядится,
От книги больше не поднимет глаз.

Он милостыни просит у тебя,
Он - нищий, он протягивает руку.
Улыбкой, взглядом, молча, не любя
Ответь хоть чем-нибудь на эту муку.

Мы всё томимся и скучаем,
Мы равнодушно повторяем,
Что есть иной и лучший край.
Но если здесь такие встречи,
Если не сон вчерашний вечер,
Зачем нам недоступный рай?

Остров был дальше, чем нам показалось.
Зеркало озера, призрачный снег,
С неба снежинки... ну самая малость...
Лишь обещаньем заоблачных нег.