Вход / Регистрация
Видно, так заведено навеки — К тридцати годам перебесясь, Все сильней, прожженные калеки, С жизнью мы удерживаем связь.
Милая, мне скоро стукнет тридцать, И земля милей мне с каждым днём. Оттого и сердцу стало сниться, Что горю я розовым огнём.
Вижу сон. Дорога чёрная. Белый конь. Стопа упорная. И на этом на коне Едет милая ко мне. Едет, едет милая, Только не любимая.
Воздух прозрачный и синий, Выйду в цветочные чащи. Путник, в лазурь уходящий, Ты не дойдешь до пустыни. Воздух прозрачный и синий.
Теперь октябрь не тот, Не тот октябрь теперь. В стране, где свищет непогода, Ревел и выл Октябрь, как зверь, Октябрь семнадцатого года.
Вот оно, глупое счастье, С белыми окнами в сад! По пруду лебедем красным Плавает тихо закат.
Здравствуй, златое затишье, С тенью березы в воде! Галочья стая на крыше Служит вечерню звезде.
Вот уж вечер. Роса Блестит на крапиве. Я стою у дороги, Прислонившись к иве.
От луны свет большой Прямо на нашу крышу. Где-то песнь соловья Вдалеке я слышу.
Все живое особой метой Отмечается с ранних пор. Если не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый, Средь мальчишек всегда герой, Часто, часто с разбитым носом Приходил я к себе домой.
Выткался на озере алый цвет зари. На бору со стонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется - на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог, сядем в копны свежие под осенний стог.
