К. Р.

Завтра вот эти стихи тебе показать принесу я.
Сядем мы рядом; опять разовью заветный я свиток;
Голову нежно ко мне на плечо ты снова приклонишь,
Почерк затейливый мой на свитке с трудом разбирая.
‎С робостью тайной в душе и трепетом сладким объятый,

Любо глядеть на тебя, черноокий приветливый отрок,
В ясное утро, когда ты диском играешь блестящим.
Спину согнув, опершись в колено левой рукою,
Правою ловко ты круг увесистый бросишь далёко.
Если ж никто с тобой не сравнится в уменьи, и диск твой,

Счастье ж твоим голубям! Ты снова в дверях показалась
С пёстрой корзиной в руках, зерном наполненной крупным.
Все встрепенулись они, все вдруг над тобой закружились,
Близко уселись к тебе и, нежно ласкаясь, воркуют,
Голуби всюду: в самой корзине над лакомым кормом,

Говорят мне: «Собою владеть ты умей,
‎Научиться пора хладнокровью;
Надо сдержанней быть; ты не мало людей
Необдуманной сгубишь любовью…»

в ответ на его «Двенадцать сонетов»

‎Когда певучие твои звучат сонеты,
Мне мнится, что на миг взвились края завес,
Сокрывших славный век художества чудес,
Любовью к вечному, к прекрасному согретый.

‎Когда листы, поблекнув, облетели,
И сном зимы забылось все в лесу,
Одни лишь вы, задумчивые ели,
‎Храните прежнюю красу.

Ещё и Марта нет, а снег
Уж тает, обнажая землю.
Я вешних вод весёлый бег
Опять, обрадованный, внемлю.

Струи взломали хрупкий лёд,
Грачи обратно прилетели…
Пройдёт ещё две-три недели —
И мир воскреснет, зацветёт.

На помолвку Великого Князя
Павла Александровича

‎Ты томился всю ночь до рассвета,
Погруженный в тревожные сны;
Долго, долго прождал ты расцвета
И улыбки душистой весны.

‎Задремали волны,
Ясен неба свод;
Светит месяц полный
Над лазурью вод.

‎Серебрится море,
Трепетно горит…
Так и радость горе
Ярко озарит.

‎Зарумянились клён и рябина,
Ярче золота кудри берёз,
И безропотно ждёт георгина,
Что спалит её первый мороз.

‎Только тополь да ива родная
Всё сдаваться ещё не хотят
И, последние дни доживая,
Сохраняют зелёный наряд.